Читать «Сон в руку» онлайн

Вера Петровна Желиховская

Сон в руку

Святочный рассказ

I

Было 24 декабря. Снег валил хлопьями с утра, а к вечеру приморозило, и луна ярко светила с проясневшего неба, когда мы с мужем вернулись домой, усталые, проголодавшиеся.

Нам приходилось устраивать своё хозяйство наново в городе, где я родилась и провела всё своё детство, но который оставила давно и не видала много лет. Мы едва успели устроиться, когда подоспели праздники. Даже в сочельник, кроме разъездов для праздничных необходимых закупок, пришлось нам побывать в нескольких мебельных складах, — не экономии ради, а лишь потому, что я обожаю старинные вещи.

Однако несмотря на усталость, приходилось ещё поработать до позднего обеда; я терпеть не могла беспорядка. Надо было указать самой, куда ставить вновь купленные вещи. Когда двое людей внесли тяжёлую, старинную кушетку красного дерева на львиных ножках и со львиною головой, свирепо глядевшей из-под мягкой штофной ручки, — я с минуту колебалась. Она была куплена для кабинета мужа; но оригинальный фасон её, удобные изгибы, всё, — даже до своеобразного рисунка её серой обивки, расшитой пёстрыми шелками, — мне так поправилось, что я попросила его уступить её мне… Мне казалось, что на ней удивительно приятно полежать, в часы досуга, в dolce far niente, с книгой в руках; помечтать в сумерки, любуясь огоньком в камине, а не то — грешным делом, и подремать, уютно прислонясь к ловко выгнутой мягкой спинке.

Муж смеялся над моей фантазией.

— Этот прадедовский диван так велик, — сказал он, — что займёт всю твою уборную. Да его прежде необходимо перебить: крысы съели всю бахрому!

— И это очень жаль! — отвечала я. — Бахрома и старый штоф на нём прекрасны!.. Деды и бабушки наши понимали истинный комфорт и вкус имели изящный… Я уверена, что эта кушетка вышла из хорошей мастерской. Обивать её вновь я не стану, — это было бы святотатством! А просто велю подновить бахрому и кисти.

И так громоздкая кушетка была водворена в моём кабинете, комнате, которую муж мой, не признававший необходимости письменных занятий для жены, упорно называл «уборною»; а на стену над кушеткой я прибила лампу с матовым абажуром, собственно для удобства моих чтений.

Звезда, путеводительница Волхвов, давно просияла на морозном небе. Постные щи и кутья давно были поданы и стыли; человек два раза приходил докладывать, что «кушать подано», а у меня всё ещё находилось то одно, то другое дело, я всё ещё устраивала и переставляла вещи, то отходя, то снова возвращаясь. Я бы не медлила, если б не уверенность, что Юрий Александрович занят; я слышала голос его в другой стороне дома, — всё равно пришлось бы ждать его. Но среди моих хлопот и возни меня начинало интересовать, почему он, такой всегда пунктуальный, медлит и на кого сердится?.. Голос его раздавался раздражённее и громче. Он с кем-то имел крупное объяснение…

Любопытство превозмогло голод. Я оставила свою комнату, но вместо столовой прошла к мужниному кабинету и остановилась у дверей в недоумении. Я знала, что ничего не совершаю беззаконного, — у нас не было тайн. Через полчаса он рассказал бы мне сам в чём дело.