Читать «В степях донских» онлайн - страница 54

— Значит, ухо надо держать востро, — предупредил Щаденко. — Враг коварен.

И только мы закончили этот разговор, как разведка донесла: со стороны казачьих хуторов идут на слободу в наступление белогвардейцы.

Из-за речки, где зеленеют купы садов, ударило орудие. С протяжным свистом снаряд взвыл над крышами хат и в самой гуще дворов вымахнул огромный столб  дыма, подняв на воздух чью-то крышу. Наши цепи развернулись и побежали на окраину слободы. На нас с трех сторон, растянувшись жидкой цепочкой, шли в наступление белоказаки.

— Окружают, — угрюмо бросил Щаденко, напряженно наблюдая в бинокль. — Литвинов, ко мне... Передай командиру батальона Новодранову, пусть живо выходит на северную окраину. Сюда пару пулеметов. Тачанку — к садам.

Невысокого роста, быстрый, подвижный Тимофей Литвинов на мгновение задержал руку у козырька выцветшей фуражки, крикнул «Есть!» и исчез в лабиринте улиц.

Бой разгорался. Не располагая точными данными о численности красногвардейцев, мятежники пытались с ходу ворваться в Скосырскую и смять нас в коротком рукопашном бою. Но, напоровшись на пулеметы, отхлынули, скрылись в ближней балке, чтобы кинуться потом со стороны садов. Вот уже бегут навстречу друг другу, сближаются цепи — наша и белоказачья. На пустующих, поросших бурьяном старых левадах встретились — началась рукопашная. Она закончилась бегством неприятеля.

Отбиты атаки и в другом конце села. План противника не удался.

С приездом Щаденко в Скосырскую работа по организации отряда закипела вовсю. Сюда шли и ехали люди с ближних и дальних хуторов, просили принять в ряды бойцов. В хутор пробирались нередко прекрасно организованные, обученные красногвардейские отряды, возглавляемые бывшими солдатами-фронтовиками.

Только с наступлением лета волна добровольцев резко пошла на убыль — подходила страдная пора на полях.

Крестьяне большинства окружающих сел успели осуществить постановления органов Советской власти и своевременно разделили помещичьи земли. Наконец-то сбылась их вековая мечта!

С огромным рвением и трудолюбием обрабатывали они эту землю. И весна и лето выпали благоприятные — с дождями, тихие. Хлеба удались на славу — тучные, густые. Зайдешь на загонку, словно в реку забредешь. Волнуется, катит золотистыми переливами под дуновением ветерка озимая пшеница, готовится выбросить колос яровая. Выйдешь в поле — душа не нарадуется: льнут к натруженным рукам ласковые колосья, пахнет  хлебным цветом, васильками, дурманящими запахами разнотравья. А на целинных загонах токуют сторожкие стрепета, в хлебных зарослях бьют перепела, и музыка их голосов напоминает усталому воину приятные слова: «Спать пора, спать пора».

Ну как тут бросишь это раздолье? На кого оставишь хозяйство?

— Конешное дело, комиссары правду кажут про контру всякую, и воевать с ней нужно, но... а хозяйство как же? — мнется порой бедный казак, не в силах решить вопрос: убирать урожай или брать в руки оружие.

— Товарищ начальник, — все чаще и чаще стали обращаться крестьяне к командирам, когда речь шла о записи добровольцами в ряды Красной Армии, — не можно ли погодить трошки? Недельку — две. А? Самое ж дорогое подошло — хлебушко.