Читать «Горькая услада» онлайн - страница 80

— Вы мне ничего не писали. Вы уехали, даже не предупредив меня. Вы не пытались отыскать меня. Моя мать до сих пор в лечебнице в Париже, а Фернанда не захотела, чтобы я жила у нее. Тогда мне пришлось уехать в Ирландию. Никто в целом свете не вспомнил обо мне, кроме Монти, — он так добр.

— Добр к вам!.. — вспылил Родней. — Неужели вы не верили моей любви? Не могли подождать хоть немного? Со мной произошел несчастный случай, — подробности не имеют значения, — и я много дней провел без сознания. Потом заболел Эшли… он умер всего неделю назад. Я писал Фернанде…

Сильвия укоризненно перебила его:

— Вы были больны, а я ничего и не подозревала… Ах, Родди! — ее глаза с нескрываемой нежностью скользнули по его лицу. — О, я вижу шрам! — воскликнула она и, не отдавая себе отчета в том, что не должна так говорить, и не замечая, что ее голос дрожит, шепнула: — О, мой милый, любимый…

Обаяние первых дней, звук ее голоса, в котором звучали нежность и любовь, развеяли гаев Роднея. Они жадно глядели друг на друга, не в силах побороть охватившее их волнение, томимые любовью и тоской.

Монти, громко смеясь над разговором по телефону, вернулся к ним.

— Это Виль Карстон. Экий дурак! Позвонил, чтобы узнать, приехали ли мы. Кланяется тебе, дорогая.

— Кто это — Виль Карстон? — спросила Сильвия.

— Тот большой парень, толстый такой, который подарил нам фарфоровый сервиз, а тебе соболье покрывало для автомобиля. — Он обернулся к Роднею. — Карстон Виль, знаете, Ллойд и Карстон — автомобильные фабриканты. Купается в золоте. Один из наиболее смелых спекулянтов. Когда была эта известная авантюра с сахаром, — помните? — он нажил на ней большое состояние. Я сам потерял тогда двенадцать тысяч фунтов, а уж я на спекуляциях всякого рода собаку съел!..

Он еще долго болтал о делах, потом предложил пойти прогуляться. Они вышли втроем на улицу, и благоухающая прохлада летней ночи окутала их. Звезды казались странно близкими; воздух был напоен одуряющим ароматом цветущего табака.

«Жизнь прекрасна», — подумал Монти, охваченный неясным смущением и робостью, чувствуя, как сильно бьется его сердце. Наконец-то она — его… Такой ребенок… Честное слово, он будет добрым с ней — он был бы негодяем, если бы поступил иначе…

Ее рука лежала в его руке, и он слегка пожал ее. Сильвия вздрогнула.

Бедная девочка! Неужели она боится его? Она не должна бояться, он ей докажет это — он не будет торопиться. Он подождет… Такая юная, такое дитя…

А в это время Родней беззвучно и исступленно молил:

«Уедем, бросим все. Какое нам дело до того, что о нас подумают? Ты принадлежишь мне — мы созданы друг для друга. Сильвия, неужели ты не чувствуешь, не слышишь всего того, что я хочу тебе сказать? Ведь мы любим друг друга. Ты помнишь наши поцелуи? Этот ужасный брак не может продолжаться. Я не вынесу этого, я сойду с ума от мысли, что ты будешь принадлежать другому. Это невозможно, — слышишь, Сильвия? — невозможно. Посмотри на меня».

И в этот момент, словно услыхав его мольбу, Сильвия повернула голову, и их взоры встретились.