Читать «Великий Любовник. Юность Понтия Пилата. Трудный вторник. Роман-свасория» онлайн - страница 17

Силы были слишком неравные. У Октавия было 250 кораблей, у Антония — 500 военных судов. Октавиева сухопутная армия насчитывала 80 тысяч солдат, Антоний привел за собой в Грецию 100 тысяч пехотинцев и 12 тысяч отборных всадников. Начнись между ними сражение…

В этом месте своего рассказа Юл утратил обычную невозмутимость и стал восклицать то гневно, то испуганно, то есть в полном соответствии с приемами «азиатского» красноречия; за каждым гневным выкликом следовал испуганный шепот:

«(гневно) Отец мой раздавил бы его, как щенка! Вне всякого сомнения!.. (шепотом) Но за щенком следовали римляне, многих из которых Антоний знал по именам, и юные новобранцы, которые совсем недавно, когда Антоний бродил по улицам Рима, играли у него под ногами в кубарь, в колечки, в «голову» или «корабль»… (гневно) Одно дело бить и уничтожать проклятых парфян и прочих восточных и западных варваров! (шепотом) Но как можно поднять руку на своих соотечественников, как скот приведенных к тебе на убой, на заклание, на муки и смерть? (гневно) Во имя чего?! Во имя каких богов?! Во имя каких идеалов римляне должны убивать римлян, на потеху царьков собранных из Азии, из Сирии, из Аравии и Египта?!., (шепотом) Отец представил себе это всеобщее безумие, ужаснулся и решил: сражения не будет, ни на море, ни на суше. Если они так жаждут крови, я, Марк Антоний, предложу им себя самого. Но тысячи, десятки тысяч ни в чем не повинных людей спасу от никчемной, бездарной гибели. Погиб Великий Помпей. Убили Юлия Цезаря. Чем я их лучше, чтоб жить? И чем я их хуже, чтобы свою великую славу запятнать самой страшной междоусобной резней в истории Рима?»

И уже не вскрикивая и не шепча, Юл Антоний заключил спокойным и презрительным тоном:

«Историки теперь захлебываются от восторга, воспевая полководческие таланты и воинскую доблесть Октавия и Агриппы в Актийском сражении. Поэты в льстивом исступлении описывают в небе над Акцием римских богов, сокрушающих восточных демонов — перепуганную Изиду и бежавшего следом за ней растерянного Осириса… Но не было никакого сражения. Отец еще накануне упросил преданную и любящую Клеопатру, едва кровожадные безумцы начнут наступать, вывести из боя свои двести кораблей и следовать с ними в сторону Африки. Сухопутная армия, приведенная Антонием, вообще не тронулась с места… Не было поражения Антония Великого — была его великая жертва Риму, Милосердию и Справедливости. Не было никаких богов в небе. А на земле копошились и ерепенились ничтожные людишки, жалкие в своем тщеславии, преступные в кровожадном ослеплении, подлые и низкие в своих подозрениях и в своей клевете. И среди этого сброда — один полубог, всё понимающий и предвидящий, любящий друзей и прощающий врагов, потомок Геркулеса — Марк Антоний, мой великий отец!»