Читать «Большая Игра против России: Азиатский синдром» онлайн - страница 186

20. Резня на перевалах

Теперь афганцы ждали английского возмездия — они все еще опасались сокрушительной мощи британской артиллерии. Даже Акбар задавался вопросом, не зашел ли он слишком далеко; он торопился снять с себя ответственность за смерть Макнагтена и даже выразил сожаление по этому поводу. Ведь всего тремя годами ранее он убедился в эффективности руководимых должным образом британских войск, когда те в два счета разгромили армию его отца. Да, он удерживал английских заложников, но и у них был самый важный заложник — его отец.

Но так же, как не вызвало должного возмездия убийство сэра Александра Бернса, такой же точно паралич, казалось, и теперь охватил гарнизон. Англичане все еще были прекрасно вооружены и потенциально представляли собой огромную силу, которая, ведомая с отвагой и непреклонностью, могла даже на этой стадии разгромить афганцев и разделаться с Акбаром. Однако стареющий и обремененный подагрой Элфинстон, который только и мечтал, что о тихой отставке, уже давно впал в нерешительность, отчаяние, если вообще не в вялую панику. Это, в свою очередь, передалось его старшим офицерам. «Их нерешительность, промедление К непоследовательность, которые парализовали все наши усилия, — писал один их подчиненный, — постепенно деморализовали войска и в конечном счете, не искупаясь даже секундами правильного командования, привели нас всех к краху». Без воли к решительным действиям, с запасами, оставшимися всего на несколько дней, теперь англичане могли надеяться предотвратить катастрофу только возобновлением переговоров с врагом.

В сочельник Акбар, уже явно избавившийся от недолгих опасений английского возмездия, послал в английский лагерь новых эмиссаров. Те снова предложили гарнизону безопасный выход, но на сей раз по значительно более высокой цене. Макнагтен и Бернс погибли, часть политических советников оказалась в руках Акбара, а часть была ни на что не способна. Неблагодарная миссия ведения переговоров при чрезвычайной слабости собственной позиции выпала Элдреду Поттинджеру. Поттинджер, который пять лет назад столь успешно организовал оборону Герата, убеждал Макнагтена и Элфинстона перебраться в Бала Хиссар — и когда для этого была простая возможность, и позже, убеждая, что лучше пробиться с потерями, чем защищать крайне неприспособленный лагерь. Но Элфинстон всегда находил причины для бездействия, а теперь шанс был упущен: афганцы, осознав опасность, разрушили единственный мост через реку Кабул.

Даже теперь, страдая от серьезной раны, Поттинджер пытался убедить командование начать наступление всеми силами против Акбара и его союзников, которые все еще оставались далеки от единства. Такая стратегия пользовалась поддержкой всех младших офицеров, не говоря уже о рядовых, которые яростно ненавидели убийц Макнагтена. Поттинджер решительно противился любым договоренностям с Акбаром, предупреждая, что тот совершенно ненадежен и что предательское убийство Макнагтена лишило законной силы любые данные ему англичанами заверения. Но Элфинстон с ним ни в чем не согласился — он и другие высшие офицеры хотели добраться домой как можно скорее и с наименьшим, по их представлениям, риском. Со смертью Макнагтена и Бернса никто не имел полномочий бросить вызов Элфинстону и его штабу, и менее всего Поттинджер, который числился только политиком, а не военным. «Меня стащили с больничной койки, — писал он впоследствии, — и обязали вести переговоры относительно безопасности кучки дураков, которые делали все, что могли, чтобы обеспечить собственную гибель ». С командирами, слепо уповающими на благополучный исход и доверяющими «милосердию» Акбара, болезненной и неприятной задачей Поттинджера стало умерить его пыл и договориться о том, что в действительности являлось капитуляцией гарнизона.