Читать «Мифы о России. От Грозного до Путина. Мы глазами иностранцев» онлайн - страница 78

Я наблюдал за Соней и Людовиком, пока жил в Бордо. Оставшаяся сексуальной Соня возбуждала зависть и ненависть француженок. А Людовик сиял. Однажды Соня объяснила мне преимущество русской женщины:

— Мы опережаем других женщин на пятнадцать минут. Утром я просыпаюсь и привожу себя в порядок еще до того, как встает мой муж. Русская женщина запрограммирована для того, чтобы превратить в настоящий праздник первый утренний поцелуй. Таким образом, муж у нее счастливый, потому что он всегда видит в ней самую красивую. А это всего пятнадцать минут в день. Прочность и долговечность супружеской пары зависит от этих пятнадцати минут, и преимущество русской женщины над конкурентками также заключается в этом. Я думаю, что именно по этой причине русских женщин любят, они способны быть более красивыми и ухоженными, даже по воскресеньям с утра или когда надо выносить мусор на улицу.

Я послушал эти объяснения и тогда впервые подумал, что было бы неплохо когда-нибудь жить с женщиной, которая будет вести себя примерно так. Позже один француз подтвердил, что его жена была настолько ухоженной и красивой, что когда он смотрел на нее, то видел перед собой весну.

Другой мой приятель, тоже француз, однажды болел и попросил жену сходить за лекарствами в аптеку — в соседнее здание. Жена двадцать минут собиралась, чтобы не выходить неухоженной!

Эти русские женщины — невероятны. Во Франции средняя молодая женщина считает, что не ухаживать за собой — самый лучший способ привлечь такого мужчину, который оценит ее личность и ум. Таким образом, европейский феминизм лишил повседневную жизнь красоты и эротизма, а мужчины стремятся к этому, и мне кажется, что именно это им нравится в Москве и в России.

Чрезмерная женственность все-таки нехороша. Помню, как после тяжелого рабочего дня и потерянного времени в пробках я увидел в магазине Икеа очаровательную куклу, стоящую рядом с тележкой. Я попросил ее оттолкнуть тележку, но она — в облегающей ультракороткой юбке и с великолепным маникюром — ответила, что это не женское дело. Тогда я приуныл, представив себе Москву большой фермой по выращиванию таких вот куриц, которым красота служит причиной не притрагиваться ни к сумкам (их должен носить муж), ни к тележкам в супермаркете. Мне захотелось спросить эту куклу, позволяет ли ей маникюр хотя бы готовить еду дома.

Я помню, что впервые осознал эту проблему, сидя в ресторане недалеко от дома. В туалете один посетитель разговорился со мной и, услышав, что я француз, стал настаивать, чтобы я присоединился к его компании хотя бы на несколько минут.

Как это часто бывало, я постарался завести разговор о женщинах (еще я люблю разговаривать с русскими о политиках), и собеседник указал на великолепную брюнетку лет двадцати.

— Видишь? — сказал он. — Эта красивая девушка только что получила в подарок внедорожник Mercedes от своего мужа. Вчера ее остановили, потому что она ехала по району со скоростью в сто пятьдесят километров в час. А теперь посмотри на ее ногти.