Читать «Брат на брата. Окаянный XIII век» онлайн - страница 38

Любовь приняла волю отца безропотно. Понимала, что и он не волен отказать великому князю. Да и почто отказывать-то, честь оказана всему роду Брятиславичей. А все-таки боязно.

«Неужто такова воля божья и судьба мне выпала быть великой княгиней?! – терзалась мыслями Любаша. – Полюблю ли я его? Вона какой он грозный? Сдвинет брови, так мороз по коже и в ногах слабость. По годам-то внучка ему, а тут… жена!»

Всеволод Юрьевич был щедр. Подарков навезли от великого князя множество: и золотых украшений, и мехов, и тканей заморских, и чистокровных лошадей… Угодил князь всем: и князю витебскому, и княгине, и княжичам, и всей родне Брятиславичей. Любаша же проводила время до свадьбы в любовании дорогими подарками, в примерке нарядов и украшений, в играх с подружками. В городе она не показывалась, и потому народ владимирский с нетерпением ожидал дня венчания: и погулять вволю от щедрот княжеских, и невесту обсудить между делом.

И вот долгожданный день наступил. Залились малиновым перезвоном колокола церквей и соборов, зашумел многоголосо люд владимирский. Свадьба!

Поутру провезли постель на княжеский двор. Все честь по чести: в возок, груженный перинами и подушками, две сивые лошади впряжены; в окружении слуг боярских и пеших, и конных, все в золоте, в куньих шапках, при мечах; на облучке старший постельничий со святым образом в руках, а за возком – сваха в желтом летнике, платке цветастом да в бобровом оплечье. За дружку, что ехал во главе поезда постельничего, Кузьма Ратьшич – лик просветленный, радостный.

К полудню на Соборную площадь, народом заполненную, въехал свадебный поезд: в возке – невеста, верхом на аргамаке – жених. Паперть Успенского собора устлана камкой и золоченым атласом, под ноги жениха и невесты кладут ковер и пару соболей.

Дрожащая, чуть живая от страха и охватившей робости, сходит Любаша с возка. Великий князь берет ее за руку и вводит по ступеням в распахнутые ворота собора.

– Махонькая-то какая! – всплескивает руками дородная купчиха, впервые увидевшая невесту, и, обращаясь к стоявшей рядом подруге, добавляет: – Дитя еще совсем. Не сладко такой-то в замужестве.

– С нее станется, – отмахивается та. – Не на хозяйство идет, а так, князя ублажать. Заездит она мужика, не молодой, чай, Всеволод-то Юрьевич. Силы, должно, не те.

Шумит народ, галдит, рыгочет в предчувствии пира. Свадьба!

– А что, мужики, попьем ноне во здравие великого князя. Сладок, поди, медок княжеский! – заломив на затылке поярковую шапку, тряхнул кудлатой головой красномордый мужик.

– Попьем! – откликаются ему.

– Князь велел наливать вина без меры: кто сколь выпьет.

– Ото попьем, мужики! Слава великому князю!

От множества людей в храме душно. Горят свечи, священники, в золоченые ризы одетые, строги. Любовь от волнения и страха еле держится на ногах. Словно сквозь плотную завесу доносится:

– Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Аминь!

Идет венчание чередом. И вот уже обводят молодых вокруг алтаря. Будто и не с ней происходит все это, словно в тумане… Но нет. Великий князь, склонившись, целует ее в губы, властно, требовательно. Она – великая княгиня. Не верится.