Читать «У любви законов нет» онлайн - страница 27

— Ну, в общем… у меня их много…

Оливер перевел дыхание. Похоже, ему было так же жарко. Он бросил взгляд на часы на запястье и нахмурился.

— Вот это да! Полвосьмого! А я обещал вернуться к семи. Ребята, должно быть, заждались начальника. — Он с искренним сожалением посмотрел на Зоэ. — Не хочется уходить, но надо. Да и вам уже пора закрывать музей. До свидания.

Оливер повернулся и вышел; молодая женщина услышала его быстрые шаги на лестнице. Она сказала себе, что теперь может вздохнуть спокойно, однако сердце вовсе не радовалось, что он покинул ее.

За окнами медленно темнело. Зоэ обошла музей перед закрытием, проверила, все ли в порядке, включена ли сигнализация, и погасила свет. В вестибюле она остановилась перед большой фотографией в рамке. На ней был снят общественный комитет, основавший музей еще до ее рождения, — трое мужчин и три женщины, все средних лет, улыбающиеся, нарядные. Снимок был черно-белый, но все равно легко можно было представить красивые цветные платья дам. Пара слева — женщина сидит, мужчина стоит за ней, положив руки ей на плечи, — выглядела очень знакомо.

Бабушка и дедушка Зоэ. Барон Корф и его супруга, нашедшие новую родину во Франции и так трогательно заботившиеся о внучках. На бабушке широкополая шляпа, защищавшая лицо от солнечных лучей. Бабушка так и не привыкла по примеру француженок ходить под жарким южным солнцем с открытой головой. Зоэ хорошо помнила эту шляпу — соломенную, с искусственными цветами. Во времена ее детства шляпа была уже не новая, но бабушка бережно хранила ее. Она вообще очень любила старые вещи — не из скупости, русским изгнанникам не пришлось познакомиться с настоящей бедностью, — а из-за воспоминаний, с ними связанных.

Зоэ почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Бабушка Наталья, еще молодая и веселая, улыбалась с фотографии, с последней оставшейся у ее внучки фотографии.

Молодая женщина прижалась лбом к стене, и из глаз заструились слезы. Она не сдерживала их — оказывается, ей уже давно хотелось выплакаться. Печаль так одолела ее, что Зоэ даже не вздрогнула, когда чья-то рука легла ей на плечо.

— Зоэ, что с вами?

Она сразу узнала голос — голос Оливера — и смутно удивилась, что он делает здесь после закрытия музея. Но много важнее сейчас было другое: этот человек жалеет ее, гладит по волосам. Можно уткнуться ему в плечо, такое теплое и широкое, и наконец всласть поплакать.

Оливер не задавал лишних вопросов. Он просто обнял молодую женщину и поглаживал ее по содрогающейся от рыданий спине, приговаривая что-то неопределенно-ласковое. А потом взял в ладони ее заплаканное лицо и повернул к себе.

Зоэ, часто дыша, смотрела в его глаза несколько секунд — и видела в них безграничную нежность и желание помочь. Она не заметила, в какой момент губы их соприкоснулись…

4

Поцелуй был одновременно властным и ласковым, и Зоэ впилась в рот Оливера с жадностью умирающего от жажды путника, который наконец добрался до желанного источника. Пьер, ее бывший жених, не любил целоваться. Она вспомнила об этом, когда язык Оливера прорвался меж ее зубов, даря незнакомое наслаждение. Зоэ и не знала, что целоваться так… сладостно. Губы их совпадали идеально, будто являлись частичками мозаики; тела сами собой сплелись в объятии. Молодая женщина задыхалась, тонула в блаженстве — и мечтала никогда не возвращаться к реальности…