Читать «Такая долгая полярная ночь.» онлайн - страница 69

Воры видели мою прямоту, твердое и одновременно с пониманием ситуации отношение и главное — что я не был «дешевлом», т.е. продажным человеком. Итак, я спросил Мишу, все ли блатные, то есть люди из уголовного мира, должны соблюдать неписанные воровские законы. Получив утвердительный ответ, я спросил, как же так получается, что сильный вор грабит спящего слабого вора. Ведь вор вора не должен бы грабить по воровским законам. Выходит закона нет, правил нет, а есть право сильного. Раз силен, то можешь отнять все, что тебе надо, у кого угодно, будь то слабый вор или «фраер». Миша ничего вразумительного в оправдание своего дружка Козла не мог мне сказать. Так жизнь меня убедила, что не только советские писанные законы, но и воровские неписанные — туфта, т.е. ложь, фикция, лицемерное средство оболванивания доверчивых.

Вернусь к рассказу о моем знакомстве с санчастью зырянского лагеря. Мои ободранный при падении с трапа в Колыму ноги обильно смазали йодом. Я разговорился с врачом, конечно, заключенным. Его звали Иван Михайлович Кнорр. В разговоре я употребил несколько медицинских терминов и латинских названий медикаментов и болезней. Когда Кнорр выяснил, что я обладаю медицинскими познаниями, он предложил мне работать в санчасти.

Кнорр — хирург-гинеколог, прекрасный врач и душевный, очень гуманный человек. Он из немецкой семьи, предки которой давно осели в г. Миллерово. Это в Ростовской области. Он часто вспоминает семью, с которой разлучен как «враг народа», вспоминает дочь по имени Октавия. Познакомился я и с фельдшером Сергеем Мотузовым. Он, кажется, бытовик, значит «друг народа». Санитар при амбулатории хромой Синицкий. Когда-то ломал ногу, и она у него неправильно срослась. Сытый, самодовольный, жуликоватый. Как потом выяснилось — стукач, одновременно не бескорыстно угождавший блатным.

Мои функции как медицинского работника не очень сложны. Я помогаю врачу и как санитар, и как фельдшер, так как мои медицинские знания превосходят навыки санитара. Помогаю в амбулатории и особенно в стационаре. К нам привозят заключенного туркмена Бай-Мурата. Попал под циркулярную пилу, и ему срезало коленную чашку и большую часть коленного сустава правой ноги. В лагерь по этому случаю пришел вольнонаемный врач, начальник санчасти Никитин. В прошлом Никитин — врач в экспедиции О. Ю. Шмидта на ледокольном пароходе «Челюскин». Задача экспедиции была повторить рейс ледокола «Сибиряков», который в одну навигацию прошел в 1932 г. из Архангельска во Владивосток по Великому северо-восточному пути. Однако «Челюскин» был раздавлен льдами в Чукотском море. Это случилось в феврале 1934 годах. Участники экспедиции были спасены советскими летчиками. Потом награждены орденами. Мне было неясно, за какие грехи «челюскинец», орденоносец Никитин оказался на Колыме, в Зырянке. Но он «отрабатывал» доверие к своей персоне. К заключенным относился, как патриции к рабам в древнем Риме. Осмотрев тяжелую травму Бай-Мурата, Никитин дал указание Кнорру ампутировать ногу выше колена, после чего изволил удалиться, очевидно, считая, что недостойно такое начальнику-врачу ассистировать на операции. Отхватить ногу у заключенного можно и без него, Никитина. Тем более, судя по его поведению, он старался подчеркнуть свое высокомерное отношение к заключенным, даже медикам.