Читать «Великий канцлер» онлайн - страница 311

«Господи! Господи!.. Прости меня за то, что я сотрудничал в «Безбожнике». Прости, дорогой Господи! Перед людьми я мог бы отпереться, так как подписывался псевдонимом, но тебе не совру – это был именно я! Я сотрудничал в «Безбожнике» по легкомыслию… Матерь Божия, но на колхозы ты не в претензии?.. Ну что особенного? Ну мужики были порознь, ну а теперь будут вместе. Какая разница, Господи? Не пропадут они, окаянные! Воззри, о Господи, на погибающего раба твоего Пончика-Непобеду, спаси его! Я православный, Господи, и дед мой служил в консистории…»

…Иван этого не поймёт. – В следующей рукописной редакции («Князь тьмы»): «Гость сказал, что охотно объяснил бы Ивану сразу и тут же, но не сделает это только потому, что боится потрясти Ивана, а тот, как бы там ни было, психически явно ущербен».

– Я – мастер. – В 1937-1938 годах Булгаков возвращается к теме глав «Гроза и радуга» и «Полночное явление». См. «Приложения», глава «Явление героя» [].

…не успел он дописать свой роман до половины, как… – Далее идёт авторское многоточие. Эту часть текста Булгаков дописал во второй полной редакции (предыдущее примечание).

Настал самый мучительный час шестой. – В последующих редакциях: «Солнце уже снижалось над Лысой Горой…» В публикуемой редакции Булгаков придерживается евангельского повествования.

…громадный щит с надписью на … языке «Разбойники»… – Булгаков не написал, на каком языке. Видимо, ещё размышлял и не пришёл к определённому решению. В следующей редакции: «…ехала повозка, нагруженная тремя дубовыми столбами с перекладинами, верёвками и таблицами с надписями на трёх языках – латинском, греческом и еврейском». То есть Булгаков повторил то, что записано в Евангелиях от Луки (23:38) и от Иоанна (19:20). Однако в последней редакции писатель вновь отошёл от евангельских повествований и изменил текст. Теперь он звучал так: «…ехали в повозке трое осуждённых с белыми досками на шее, на каждой из которых было написано «Разбойник и мятежник» на двух языках – арамейском и греческом».

…и поднял с земли нож. Но он не успел ударить себя. В следующей редакции безумное отчаяние Левия Матвея доведено писателем до крайней точки. Несомненно, на тексте отразилось и нарастающее год от года бессильное отчаяние самого автора. В этой, пока не опубликованной, редакции далее следовало:

«Осипшим звериным голосом он кричал о том, что убедился в несправедливости Бога и верить ему более не будет.

– Бог, ты глух! – рычал Левий Матвей, – а если ты не глух, услышь меня и убей тут же! Ну, убей!

И жмурясь, Левий ждал огня, который упадёт на него с неба.

Этого не случилось, и бывший сборщик податей в остервенении и затемнении ума решил продолжать бой с Богом.

По-прежнему не разжимая век, не видя окружающего, он кричал язвительные и обидные речи небу. Он кричал о полном своём разочаровании и о том, что существуют другие боги и религии. Да, другой бог не допустил бы того, чтобы человек с такими ясными глазами, как Иешуа, великий и добрый, в позоре был сжигаем солнцем на столбе.