Читать «Дуб и кролик» онлайн - страница 8
Мартин Вальзер
Горбах. Конечно не воткнешь.
Алоис. А то могла бы получиться хорошенькая инфекция. А если француз начнет обстрел и перебьет моих кроликов, погибнет вся раса, господин крейслейтер. Совершенно очевидно. Я беспокоюсь за расу, господин крейслейтер. Унтершарфюрер всегда говорил: учитесь у Алоиса, он простой человек, но идею он постиг.
Горбах. С тех пор как ты побывал в лагере, Алоис, ты стал фанатиком. Я знал вполне приличных евреев, в прежние времена.
Алоис. С вашего позволения, господин крейслейтер, здесь вы совершаете ошибку. Хитрость недочеловека в том-то и заключается, что он вам показывает человеческое лицо. Унтершарфюрер Шёк всегда говорил: не все то, что имеет человеческое лицо, является человеком. Горе тому, говорил он, кто это забывает. Горе тому, господин крейслейтер. Не каждый является человеком, кто выглядит, как таковой.
Горбах. Ты действительно фанатик, Алоис. Неужели тебе совсем не страшно?
Алоис. А почему мне должно быть страшно? Кто постиг идею, сказал унтершарфюрер, тот всегда пробьется.
Горбах. В твоих обстоятельствах, Алоис, вполне достаточно быть просто хорошим немцем.
Алоис. Я прошел хорошую выучку и больше ни на одну удочку не попадусь.
Горбах. Передо мной, Алоис, ты можешь не представляться. Ты же меня знаешь.
Алоис. Вы мой крейслейтер, господин крейслейтер.
Горбах. Ну, ладно, ладно. А почему я стал крейслейтером? Слушай. Году в девятнадцатом, возвращаясь домой с последней войны, я в Страсбурге купил у одного ротмистра шинель. А сам я был тогда всего только жалкий ефрейтор... Ну вот я и подумал, что будет совсем не плохо явиться домой в такой шикарной шинели. И вот покупаю у него в Страсбурге эту шинель, надеваю ее, а вблизи Мангейма меня избивают. Большевики, понимаешь, их было шестеро.
Алоис. А шинель?
Горбах. Пропала.
Алоис. Подлость.
Горбах. И тогда во мне родилась ненависть к большевизму, представляешь какая. Лежа на земле Рейнской долины, я поклялся, что они мне заплатят за это. Я решил, что в следующий раз, когда они меня снова изобьют, я буду, по крайней мере, ротмистром. Теперь понимаешь, почему я сделал карьеру?
Сейчас начнется.
Алоис. Я должен спуститься вниз, господин крейслейтер. Самолеты подняли такой шум. Среди кроликов начнется паника. Ангорские кролики особенно к этому чувствительны, они передавят друг друга, господин крейслейтер. Девяносто один кролик, господин крейслейтер, представляете себе, что случится, если девяносто один кролик сразу испугается.
Горбах. Тихо, я слышу какой-то шум.
Алоис. Французы.
Горбах. Или Вайнрайх. Его патруль.
Алоис. Эсэсовцы сюда наверх не придут, господин крейслейтер, эсэсовцы — это отборные войска. Они теперь заняты в другом месте.
