Читать «Я сам себе дружина!» онлайн - страница 142

Скопцом надсмотрщик не был, просто уже привык за годы работы – ну и память о неизбежной потере хлебного места, буде он прогневит приказчиков мар Пинхаса ненадлежащим обращением с живым товаром, тоже расхолаживала. Иной раз ему разрешали попользоваться какой из пленниц, похуже. А тянуть руки куда не надо без разрешения – увольте.

Поэтому даже ту, что исхитрилась цапнуть его за руку зубами, он не ударил. Всё равно тупые и маленькие зубки на слабой женской челюсти даже прокусить толком кожу не смогли. Просто раскрытой ладонью толкнул от себя морду укусившей так, что та ударилась головою с соседкой. Хорошо, что не в лицо – за синяки бы с него могли и спросить.

Такой товар стоил дорого, очень дорого, а брать его у кедаров, не слишком разбиравшихся в женской красоте, удавалось, можно сказать, за бесценок. Зато на торгах в Самкерце, Самикаракоре и Шаркеле светлоглазые, светловолосые, полнотелые красавицы стоили на порядок дороже покорных и выносливых кривоногих плосколицых женщин-кедарим или гибких и пылких горянок. Самые хитрые вожаки кедаров сами волокли живой товар через степь, в низовья Дона – дело окупало себя, даже если кости двух из каждых трёх пленниц оставались белеть в степных ковылях. Но последнее время это стало небезопасно – можно было наткнуться на дозор русов или союзных им печенегов – и тогда голова вожака, случалось, мёртвым взглядом раскосых глаз провожала уходящий товар с высоты копья, воткнутого в груду трупов – его собственного и его людей. Иные из таких смертей, впрочем, относили на счёт самого мар Пинхаса бар Ханукки – крупнейший работорговец Шаркела желал, чтоб людей вдоль реки Бузан продавали и покупали по назначенной им цене. По Итиль-реке торговлей людьми ведал столичный клан Елчичей, но это – на Итиль-реке, а по Бузану цену на двуногий товар определял мар Пинхас. Так или иначе – безопаснее было продавать живой товар людям мар Пинхаса.

Тем паче что и цену он получал совсем иную – не на один, на два порядка выше, чем за взятых в степи или в горах. Мар Пинхас торговал и мужчинами, и женщинами, но его рабы стоили дороже и уходили тем, кто мог очень дорого заплатить. Вельможам Итиля, шахам Ширвана, приближённым калифа в Багдаде или кесаря в Кунстантинии нравились те, кого продавал мар Пинхас. Свирепые и преданные телохранители-гулямы и беспощадные надсмотрщики, дотошные писцы, бережливые ключники, послушные домашние слуги, роскошные наложницы или наложники – в зависимости от вкуса покупателя. Купленными у мар Пинхаса рабами и рабынями хвастались и гордились. Обладание живой собственностью с клеймом дома бар Ханукки возвышало обладателя. Самому же Пинхасу и его людям такая торговля позволяла входить с гордо поднятой головою в двери, куда не всякого пропускали и на четвереньках, а со склонённой головою – и туда, куда бы не прошёл вообще никто, не имея многих поколений допущенных за такие двери предков и дюжины не менее почтенных поручителей.