Читать «Аномия в России: причины и проявления» онлайн - страница 3

Более того, эта болезнь изучается в рамках современной рациональности уже полтора века, накоплена и систематизирована масса эмпирического материала. В этой работе попытаемся упорядочить хотя бы часть материала, посвященного аномии в России — здесь и сейчас. Мы будем говорить об аномии как социальном явлении. Его отличают от аномического состояния индивидов (хотя, очевидно, оно связано с обстановкой в обществе).

В обзоре 1992 года сказано: «Для обозначения «социальной» аномии используется дюркгеймовский вариант этого слова (anomie); для обозначения аномии «психологической» — термин, предложенный американским социологом Лео Сроулом (anomia).

«Психологическая аномия», по Макайверу, — это «состояние сознания», в котором чувство социальной сплоченности — движущая сила морали индивида — разрушается или совершенно ослабевает. Аномия — духовная опустошенность, неизбывная тоска, которая толкает или к преступлению, или к алкоголю и наркотикам, или к самоубийству. Люди по-разному избегают этих крайних зол, но проживают свои годы в состоянии глубокого душевного неблагополучия.

Макайвер определяет аномию как «разрушение чувства принадлежности индивида к обществу»: «Человек не сдерживается своими нравственными установками, для него не существует более никаких нравственных норм, а только несвязные побуждения, он потерял чувство преемственности, долга, ощущение существования других людей. Аномичный человек становится духовно стерильным, ответственным только перед собой. Он скептически относится к жизненным ценностям других. Его единственной религией становится философия отрицания. Он живет только непосредственными ощущениями, у него нет ни будущего, ни прошлого».

Макайвер связывает это явление с тремя «проблемными характеристиками современного демократического общества — конфликтом культур, капиталистической конкуренцией и стремительностью социальных изменений» [44].

Эти проблемные характеристики присущи и постиндустриальному западному, и нашему нынешнему «демократическому» обществу, но аномия накрыла Россию и ряд других постсоветских обществ так плотно и всеобъемлюще, что сравнение с современным Западом нам мало что дает. Украинские социологи пишут: «Американские социологи в середине прошлого столетия создали методики по измерению аномии. Уже первые замеры интегральных индексов аномии обнаружили, что переход западного общества от индустриальной эпохи к постиндустриальному состоянию, когда привычный уклад жизни стал стремительно изменяться, у многих людей вызвал состояние аномической деморализованности — столь нелегким был процесс приспособления к новым социальным нормам. И это происходило, несмотря на общий подъем экономики, улучшение условий труда и быта и заметное повышение уровня жизни населения.

Гораздо тяжелее переносить аномию в странах, где изменение ценностно-нормативной системы сопряжено со значительным ухудшением экономической ситуации. И в России, и на Украине с начала 1990-х годов феномен аномии получил чрезвычайно широкое распространение… Разумеется, вряд ли можно было ожидать, что постсоветская трансформация обойдется без серьезных последствий для ценностно-нормативной системы… Однако показатель распространенности аномической деморализованности в первый же год независимого существования Украины превзошел все самые пессимистические ожидания. Как показывали репрезентативные для взрослого населения Украины опросы, более 80% населения были подвержены состоянию аномической деморализованности» [162].