Читать «Тайга мятежников любит» онлайн - страница 53

Уцелевшие прыгали с лошадей. Кто-то выхватил из ездовой сумки плотницкий топор, подбежал к торчащему из рытвины ящику, долбанул по крышке, разрубив пополам. Содержимое рассыпалось по земле. Крестьянин остолбенел, выронил топор. Груда ювелирных украшений, играющая в лучах заходящего солнца, смотрелась нереально. Как царский трон посреди сталеплавильного цеха.

– Мужики, да это же… – пробормотал «пейзанин», не видавший в жизни ничего ценнее бронзового колечка, и проглотил язык…

Его трясло, как утреннего кокаинщика. Неужели инфлюэнцу подхватил? Илья Кольцов, подтянутый голубоглазый парень, рожденный двадцать четыре года назад в семье домохозяйки Анастасии Афанасьевны, урожденной Шалимовой, и томского коллежского регистратора Кольцова, дважды недоучившийся в Томском университете, сочувствовавший эсерам и даже состоявший в их кружке, простившийся с заблуждениями и решивший посвятить жизнь «коммерческой» археологии, поднялся с полки, утерев наволочкой лоб. Отсек пассажирского вагона, отделенный фанерной перегородкой, ходил ходуном. Проплывала деревня – избы с заколоченными ставнями, по крышу заросшие бурьяном, сгоревшее строение с торчащим в небо дымоходом, старушка в рваной мешковине, стегающая лозой худую корову… Он встал, натянул на нижнюю рубаху старый гимназический френч с потертостями на локтях, потянулся было к фуражке, но передумал. Застыл, созерцая пейзажи за окном.

– Илюша, ты куда собрался?.. – Зашевелилась груда серого белья на соседней полке, выбралась мятая Даша, поискала его глазами.

– Спи, – он почувствовал раздражение. А что еще чувствовать при виде мятой женской личности, которую два часа дневного сна состарили лет на двадцать? Он поймал себя на мысли, что слишком часто стал испытывать раздражение.

– Останься, не уходи… Иди сюда… – она протянула к нему руки. Илья пересел поближе. Она обвилась вокруг его шеи, запустила пальцы под воротник выцветшего френча. Он закрыл глаза и почувствовал себя неловко. Заметалась душа. Уже полгода они любовники. Первые месяцы сходили с ума от страсти, жить отдельно не могли, с азартом первооткрывателей искали горизонтальные поверхности и находили в самых неожиданных местах. При этом он знал, что Даша Красавецкая не такая уж простая девушка, своенравная, властная (хотя и умеет прикинуться кошкой) – меньше всего похожа на наивную барышню, характерную эпохе и сословию. Потом пошли скандалы – любимые женские радости. Даже здесь, в поезде, похвальный квиетизм сменялся беспричинными вспышками ярости. То ластилась, дышала в ушко, то кокетничала с молоденьким поручиком – одним из четырех офицеров, сопровождающих эшелон. Солдаты хихикали в кулак, поручик смущался, виновато поглядывал на Илью – мол, не виноват же я. В такие минуты он чувствовал себя непроходимым увальнем, шлялся по эшелону и бормотал: «Сбрось Дарью с поезда… Сбрось Дарью с поезда…»