Читать «Тайга мятежников любит» онлайн - страница 41

А дальше – обсуждение плана «транснационального трудового государства». Автор – Эрик Кох, суть – объединение СССР и Германии на равноправной основе. 1939 год – убийство «лидера номер один в Совдепии» – Троцкого, мина на дороге. Автор остается анонимным, но Зиновьев, Бухарин и Рыков начинают сворачивать «военный лагерь глобального наступления». Вслед за Троцким страдают и троцкисты. «Убит в пьяной драке» Есенин. Убийца-уголовник найден, признался, посажен, зарезан в камере. Предана анафеме «практика детского милитаризма» Макаренко. Под разными предлогами слетают с постов Микоян, Егоров, Ягода. 41-й год – либеральный переворот в Германии, начало либерализации в России. Большевистского государства больше нет – да оно и раньше, с оглядкой на грозного восточного соседа, напоминало что-то недоразвито социал-демократическое…

И вот уже больше шестидесяти лет страна выбирается из кризиса и только глубже вязнет. Давно ушла от дел коммунистическая партия. Ульянов, Троцкий, Дзержинский… – забытые вожди забытого государства, так и не ставшего великим. «Сырые» реформы, пафосные прожекты, разбившиеся о коррупцию и российское наплевательство. Кто только не правил этим неповоротливым монстром. Уходили генеральные секретари и председатели президиумов, премьер-министры, народные комиссары, народные депутаты и всенародно избранные президенты. Ни одной харизматической личности, способной сплотить народ и сделать хоть что-то полезное! Зато какие слюнки текут, когда заходит речь о воссоединении «единой нации», разделенной Уральским хребтом…

Он уснул во втором часу ночи – глаза устали смотреть в мерцающий экран, закрылись. Максим поплыл по лохматой спирали – через время и пространство, в восемнадцатый год, когда враг был изворотлив, жесток и имел перед собой понятные цели…

Май – июнь, 1918 год

Пассажирский поезд номер 16 покинул Иркутск 15 мая. Ржавый паровоз, приписанный к верхнеудинскому деповскому хозяйству, четыре общих вагона, везущие мелких торгашей, городскую и деревенскую бедноту, три товарных, запертые на тяжелые амбарные замки. В Иркутске прицепили две теплушки, снабженные тормозными площадками и хмурой публикой, одетой в кожаные тужурки и солдатские суконные шинели. В охраняемом пакгаузе, в режиме секретности, перегружали на платформы сколоченные из горбыля ящики, зашитые холстом кофры, маломерные купеческие сундуки, обитые железом. Ящики пронумерованы, опломбированы, на каждом – печать иркутского ВЧК. Груз распределяли равномерно – по обеим теплушкам, туда же втаскивали коробки с продовольствием, фляги, ящики с патронами, матерчатые пулеметные ленты. На тормозные площадки устанавливали шестидесятикилограммовые «максимы». Двадцать четыре человека, по дюжине на вагон, у каждого десятизарядные «маузеры» в деревянной кобуре-колодке, карабины на базе винтовки Мосина, прорезиненные плащ-накидки с капюшонами – по случаю дождливой весны. Дорога предстояла неблизкая – до Москвы пять тысяч верст, а там еще до Питера – порядка шестисот…