Читать «Тайга мятежников любит» онлайн - страница 38

– Накормлю, – пожал плечами Максим. – Если сам приготовишь. Жена уже не кормит?

– Жена в отпуске, – напомнил Семигин, передумал снимать туфли, забрал портфель и пошел на кухню. – Новую теорию разработал: от близких надо держаться подальше. С кем мы чаще всего ссоримся? Ладно, давай чай с бутербродами, некогда сидеть, на свидание бегу, а еще есть тема, хочу статью написать, – он вынул из портфеля тяжелую картонную папку, бросил на стол. – Держи, мемуары поручика, безнадежно испорченные единственным сыном. Обработке не поддаются. Извини, Максим, но я свою работу выполнил. Обошел три редакции, нашел в мусорной свалке «Звезды Сибири» – даже они отказались печатать. И сам Воропаев, похоже, потерял надежду увидеть рукопись опубликованной – не вернулся за ней. Хотя, возможно, и помер, дедушка старенький… А ты чего такой загадочный? – Семигин мигом насторожился. – Выкладывай, Максим, многим нашим читательницам было бы интересно…

Пришлось выкладывать – пока Семигин утрамбовывал в себя бутерброды с форелью и пучил глаза. «Зачем я это рассказываю? – думал Максим. – Растреплет теперь всему городу…»

– Вот это да, – восхищенно сказал Семигин. – Как паук – наплел тут всякой херни… А мораль сей басни какова?

– А я не знаю, – простодушно признался Максим.

– М-да уж, – Семигин почесал непокорный хохолок. – Твой рассказ несколько противоречит материалу моей будущей статьи… Но какой только белиберды журналисты не пишут. Будем считать, что я ничего не слышал.

– А о чем статья?

Семигин постучал по папке:

– Поручик Воропаев служил при штабе барона Унгерна – пока у того окончательно не снесло крышу на почве «Великой Желтой республики». Вменяемые офицеры потихоньку сбегали из корпуса, а генерал Скобцев со своей дивизией загнал барона во Внутреннюю Монголию. Имеется мнение, что коллекцией Шалимова через агентов в Иркутске завладел Унгерн – уж больно кичился он перед «азиатским» походом своей финансовой независимостью.

– Ерунда, – фыркнул Максим.

– Вестимо, – согласился Семигин, – но должен я кормить своих будущих детей? Давай договоримся, Максим, без меня ни в какую авантюру не влазь. С дамочкой веди себя поосторожнее – да и зачем тебе одновременно два амура? А я закончу статью и через пару дней тебя найду. Там и обмозгуем.

– Сам смотри не влипни…

На душе было неспокойно. Он принял дозу кофеина и сделал попытку начать курсовую. Сел за стол, раскрыл рукопись. Но за стенкой включили перфоратор, и через дорогу, в ночном клубе «Карабас» опять стартовала дискотека для умалишенных. Группа «Змей Горыныч», плохо поющая, но громко колотящая в шаманские бубны, представляла фьюжн из технорока, былинных преданий и эвенкийских народных сказок. Он закрыл форточку, заткнул уши. Продираться через написанное было труднее, чем через молодой ельник. Такое ощущение, что писал человек, только вчера узнавший про русский язык. Морально он был готов к такому «подстрочному переводу», но работа все равно не шла. Он упирался в барьер. Мысли разбегались. Он принялся листать рукопись, надеясь найти упоминание о девушке по имени Даша – из откровений Семигина явствовало, что такие упоминания были. Действительно, на «паровозе» черноокая, хорошенькая Даша заигрывала с поручиком – чтобы досадить своему «гимназисту». Отношений не было. Но писал о ней Воропаев со слезоточивой грустью. Сравнивал с первой любовью – Верой Касторской, работавшей в Красном Кресте и не вернувшейся с германского фронта. Патетика просто не вмещалась в написанное. «Неутоленная печаль в бездонных карих глазах», «Она коснулась мимолетно моей руки, и я застыл, охваченный всепоглощающей грустью…». Ничего конкретного – кроме того, что после стычки с мародерами Даша отказалась присоединиться к отделению Воропаева, вернувшемуся на станцию, и покатила с обозом в тайгу…