Читать «Аполлоша» онлайн - страница 149

Они решили отмечать дома, на вилле. 30-го сами нарядили елку.

31 декабря 2014 года

Днем сотрудники Carlos, лучшего ресторана Римини, их районного центра в сорока минутах езды, привезли свежеприготовленные неисчислимые закуски, сервировали стол. Барбекю Игнат вызвался жарить самолично, явно переоценив свои возможности. Был он к пяти уже изрядно подогрет, оживлен, весел, непрерывно шутил, вспоминая, кажется, наиболее изысканные поговорки и байки из казарменного фольклора своей боевой юности. На нем красовался дорогущий серый костюм и яркий, понятное дело, итальянский, галстук в косую полоску. Ни тени беспокойства не просматривалось в его округлых темных глазах. А если и переживал, все заслоняла хмельная, густеющая с каждым часом пелена.

Гоша не мог не поражаться мужеству друга, ибо понимал: беспредельная вера в провидческий дар Аполлоши подсказывала Игнату, что свершится сегодня. Видимо, он ждал полночи, боя часов, когда волшебство последних шести лет жизни увенчается волшебной, сказочной точностью прихода смерти – как в книжках.

Если так, Игнатий Васильевич Оболонский ошибся. Жестоко ошибся. Жестоко по отношению к другу, который, разумеется, с утра, в тайне ото всех, договорился за феерический гонорар с бригадой скорой помощи, ожидавшей вызова в любой момент – пять минут езды.

За двадцать минут до Нового года, когда уже усидели всяческой выпивки и закуски, Игнат с видимым трудом поднялся и заплетающимся языком провозгласил начало проводов старого года. Гоша с Любашей сдвинули бокалы с его фужером, почти до краев наполненным водкой, и пригубили, с ужасом глядя, как Игнат вливает в себя мощнейшую дозу.

Он шумно выдохнул, привычно, но совершенно неуместно процитировал русского солдата Соколова из «Судьбы человека»: «По первой не закусываю», торжествующе поглядел на переливы елочных гирлянд. Потом внезапно схватился за сердце, закричал «Прощайте!», рухнул всем телом на итальянские яства, ухватился за скатерть, волоча ее за собой, съехал на пол. Приборы и деликатесы посыпались на него, словно комья земли на свежую могилу.

Любаша истошно завизжала и в безумном порыве кинулась зачем-то поднимать сто двадцать килограммов неподвижной плоти.

Гоша, не теряя ни секунды, набрал на мобильном номер и заорал по– итальянски «престо!». Он понял, что все же сбылось. Он заранее решил противопоставить приговору судьбы современную медицину, понимая, что силы вопиюще не равны. Он бросился к Игнату, расслабил ему галстук и приложил ухо к груди. Он услышал слабые хрипы и бульканье: жив еще. В отчаянии Гоша стал прерывисто давить на грудину, как не раз видел в кино, и, губы в губы, вдувать воздух в необъятные легкие умирающего. Он даже не заметил, как сзади оказались санитары. Его бесцеремонно отпихнули в сторону, и реанимацией занялись профессионалы. Один из медиков жестко выпроводил Гошу и Любашу из комнаты, извинился и закрыл за собою дверь.

Следующие пятнадцать минут стали самыми тягостными в их жизни. Георгий Арнольдович усадил дрожащую всем телом Любашу на диван в холле, крепко обнял за плечи, и они замерли, с ужасом уставившись на дверь в гостиную, за которой, быть может, уже хозяйничала смерть.