Читать «Год беспощадного солнца» онлайн - страница 108

В немецкой психиатрии такие прозрения называются «Der Treppenwitz» – «остроумие на лестнице», то есть безнадежно опоздавшее. Он знал это, как и то, что его потаенный страх показаться в глазах окружающих идиотом – симптом вялотекущей паранойи. Все понимал Дмитрий Евграфович, все! Но ничего поделать с собой не смог. И лишь когда начал заниматься понемногу медитацией, страхи мало-помалу отпускали его, но полной свободы Мышкину добиться не удалось.

Сейчас он вволю, до отвала, наслаждался молчанием на белой кухне Марины Шатровой. Тишина на двоих, оказывается, прекрасна. Она может быть легкой, прозрачной и радостно многозначительной. Мышкин не только ею наслаждался, он упивался невысказанным и потому остро переживаемым чувством благодарности к Марине за то, что она ничего умного от Дмитрия Евграфовича не требует, не ждет, а молчит или улыбается так, как он хочет и когда он хочет.

В конце концов, Мышкину все-таки захотелось что-нибудь сказать что-нибудь умное о себе.

– Про меня, понятно, испанки верно заметили. По поводу моей интеллектуальной мощи. Тут не поспоришь, – скромно отметил он. – А про тебя? Уверен, что они и о тебе успели посплетничать.

Она подумала.

– Ничего особенного, пустяк.

– Охотно верю: пустяк. Но ты задумалась, – он поднял назидательно указательный палец. – Пустяк тебя озадачил.

– Ничем не озадачил. Просто Мария сказала, что в Мадриде нечасто встречается такой женский тип – мой тип. Даже удивилась.

– И я бы удивился! – заявил Мышкин. Но, подумав, уточнил. – Нет, все-таки не удивился. Поскольку ты, в самом деле, уникальна. Таких, как ты, на всей планете две или три женщины найдутся. Не больше.

– Жаклин Биссет, – сказала Марина.

– То есть? – остолбенел Дмитрий Евграфович.

– Иногда мне говорят, что я чем-то напоминаю Жаклин Биссет.

– Иногда? – возмутился Мышкин. – Напоминаешь? Ничего подобного! – горячо сказал он. – Рядом с тобой Жаклин может отдыхать. Это я говорю тебе как эксперт. Потому что много лет был влюблен в нее, конечно, без взаимности. Смешно?

Марина отрицательно покачала головой.

– Безответная любовь – самое большое страдание и самый большой подарок жизни, – произнесла она.

– Не совсем понятно, – честно сказал Мышкин. – Как страдание может быть подарком?

– Я тоже не совсем себя понимаю, – вздохнула Марина. – И довольно часто.

– Так все-таки?.. Та, у которой футбольный мяч вместо башки… Вот – Перес! Ведь она же про тебя какую-то пакость ляпнула. Зуб даю.

– Нет, она просто не согласилась с Мендиолой. Сказала, что мое настоящее место не в Мадриде, а гораздо южнее.

– А что южнее? Гранада?

– Она имела в виду южное побережье Средиземного моря.

– Плохо представляю, – признался Мышкин. – С географией у меня не всё прекрасно. То есть прекрасно, но не всё. Надо было попросить футболистку, чтоб уточнила.

– Она и уточнила: мое место в Иерусалиме.

– При чем тут Иерусалим? – удивился Мышкин. – Сказала бы еще – в Кейптауне. И что ты думаешь по этому поводу?

– Думаю, у Марисы Перес наметанный и точный глаз.