Читать «Король живет в интернате» онлайн - страница 19

— Ну, а какие там нужны справки? В поликлинике-то?

Ирина Федоровна не обрадовалась, не повернула к нему головы.

— Я, Андрюша, тебя не заставляю, — сказала тихо. — Не хочешь идти — твоя воля.

Но от этого спокойного тона Андрей вспылил:

— Не хочешь, как хочешь! — Он зло передразнил мать и срывающимся голосом крикнул: — Да уж в интернате, конечно, не сладко будет, только все равно лучше, чем дома!

На мгновение он осекся, увидев, как побледнела Ирина Федоровна, но, сгоряча сам уже поверив в то, что говорит, убежденно повторил:

— Конечно, лучше, чем дома!

Что такое филателия?

Дни мелькали незаметно. Это удивляло Андрея: так долго тянется каждый день, что вроде и конца ему не будет, а не успел оглянуться — неделя прошла, вторая. Уже давно сданы в школу-интернат справки и документы, уже началась вторая половина августа.

Зубея с того памятного дня Андрей видел всего один раз. Именно видел — поговорить не удалось. Что это за разговор, если и минутки не постояли! А поговорить следовало. Напрасно не вызвался он проводить Зубея, когда тот сказал на прощание: «Ну, бывай. Спешу». Надо было проводить его. А то загадал такую загадку, что до сих пор Андрей пожимает плечами. Увидел его тогда Зубей и вместо «Здорово! Как живешь?» огорошил вопросом:

— Знаешь, что такое филателия?

Как же, Андрей слышал такое слово. Слышал… Только… Минуточку, что оно обозначает?..

— Это… — сказал он неуверенно, — где оркестр играет. Ну, концерты…

По тонкой, презрительно оттопырившейся губе Зубея понял: сморозил глупость.

— Нет, постой. Это, кажется, где продают марки…

— М-да, — задумчиво протянул Зубей. — А такие вещи, между прочим, полезно знать. Очень полезно… Ну, бывай. Спешу.

Эх, надо было проводить Зубея. А он растерялся тогда, не догадался этого сделать. А теперь вот ломай голову — зачем спрашивал о филателии? Да что толку — сколько ни гадай, сам, без Зубея, ничего не придумаешь. А к Зубею без дела лучше не соваться.

В конце концов Андрей рассудил: когда-нибудь все это выяснится, и почти перестал думать о загадочном вопросе Зубея. А пока, скучая и бездельничая, потихоньку убивал время: ходил в кино, на футбол, ездил купаться.

В квартире соседей

В общем, все-таки скучновато было. Самые закадычные дружки еще не возвратились, Евгении Константиновны тоже нет. Лежит где-нибудь на берегу моря, загорает и, конечно, не вспоминает о нем.

А он вспоминает. И часто. И не только вспоминает. Сегодня вот даже говорил, о ней. Слышала бы она в своей Ялте, как он расхваливал ее! Разговор этот был у него со старушкой — матерью инженера Роговина. Приехала бабушка совсем недавно. Андрей узнал об этом так. Вышел вчера на лестничную площадку и увидел: медная пластинка на соседней двери сияет золотом. Буквы «П. К. Роговин», обычно едва различимые на потускневшей меди, выделяются ярко, празднично.

А выглянул сегодня утром в окно — опять обрадовался. На листьях цветов капельки воды светятся; плетеное кресло, чисто вымытое, стоит как новенькое. А вскоре и старушку увидел. Она вышла на балкон и принялась колотить плетеной палкой по коврику. Кругленькая, румяная, проворная, старушка понравилась Андрею. Захотелось сказать ей что-нибудь приятное.