Читать «Сахаров В. Тропы Трояна.» онлайн - страница 106

Месяц отдыха на Руяне пролетел совершенно незаметно. В итоге я все же помирился с женами, которые, как я и предполагал, обиделись на меня, а затем подержал на руках своего третьего ребенка, крепкого мальчонку, которого родила Дарья. Назвали его в честь Векомира, верховного волхва Святовида, который так много сделал для меня, и жизнь вошла в привычную колею. Вскоре прибыл Берладник, который привез с севера пленного вендельского шамана, очень злого, хитрого и одаренного Силой старикашку, коего я хотел расколоть, но у меня ничего не вышло. А следом в Рарог вернулся Ранко Самород, и с ним были посланцы вождя Сомерледа, которые хотели лично поговорить со мной. Только с ними разобрался, и союз заключил, как Поято Ратмирович подтянулся, а днем позже в гавань Рарога вошли корабли Корнея Жарко. В общем, не скучно было. Советы, допросы шамана, комплектование и отправка на Русь новых разведкоманд, и я постоянно откладывал отбытие. Так прошел день, другой и третий. Оттягивать переход было нельзя, время поджимало, и я все-таки собрался. Запаковал в сумку парадный мундир с погонами – это для венчания на царство Изяслава Мстиславича. Со всеми попрощался, кому требовалось дать указания, дал их, и уже хотел покинуть Рарог, но остановился. В голове мелькнула мыслишка, что надо бы подарить первому русскому царю (а в том, что великий князь им станет, я не сомневался, слишком большая работа была проделана) какой-нибудь подарок. Из этого возник резонный вопрос. А что ему преподнести? Вариантов было несколько, и я задумался. Деньги? Нет, они мне самому нужны, да и великий князь не босяк. Оружие? Так у Изяслава своего хватает. Воинов? Людьми я не разбрасываюсь, даже подневольными. Так, может быть книгу? Да, пожалуй, особенно если это будет не просто какой-то требник, псалтырь или история про нелегкое житие семитских племен в Синайской пустыне, а посвященный нашим предкам сборник преданий. Подобная книжка у меня имелась, волхвы недавно переписали несколько экземпляров для школы. Поэтому, прежде чем покинуть Рарог, я посетил храм. В святилище Яровита было тихо и спокойно. Статуя бога-покровителя, который предстал передо мной в образе воина, взирала на мир, а волхвы занимались своими повседневными делами. Кто-то чистоту наводил, другие стены перед зимой утепляли, а третьи находились во внутреннем дворе и тренировались. Все как обычно и, постояв перед идолом, я помолчал, подумал о том, как много еще предстоит сделать, и направился в библиотеку. Нужную книгу мне нашли быстро. Я спрятал ее в сумку и направился на выход. Однако опять задержка. Ко мне подошел один из волхвов, который сказал, что пленный шаман, который находился под контролем служителей Яровита, просит о встрече. Как он узнал, что я в храме? Непонятно. Чего хочет, если раньше отмалчивался? Не ясно. Однако личностью он был примечательной и неординарной, такие люди меня всегда интересовали, и я спустился в подвал. Шамана, которого пытали, но не калечили, а он, на удивление быстро смог восстановиться и залечить раны, держали в тесной комнатушке. На цепь его не сажали, кормили исправно и даже обеспечили мебелью. Местные волхвы ждали появления более опытных товарищей из Священного отряда Яровита, так сказать, представителей головного офиса из Волегоща. По этой причине северянина не трогали. Я торопился, посему присел на табуретку перед стариком, который, поджав под себя ноги, расположился прямо на деревянном полу, и сразу перешел к делу. – Ты хотел со мной о чем-то поговорить? – спросил я его. – Да, – он зыркнул на меня исподлобья и добавил: – Духи моих предков сказали, что ты здесь, и еще они поведали, что тебе не надо выходить на дорогу между мирами живых и мертвых. Там опасно. Там тебя подстерегает опасность. Там ты найдешь свою смерть. “Он говорит про тропу Трояна, – сразу решил я, услышав слова шамана. – Однако откуда он про нее знает? Спросить? Нет. Скорее всего, не ответит или отговорится, что духи подсказали. Так что приму его предупреждение к сведению и не более того”. – А больше духи предков тебе ничего не поведали? – Нет. – А ты сам ничего сказать не хочешь? Молчание, тягостное и наполненное тоской. В душу венделя не пробиться, сила воли у него ого-го, подобна броне. Но отголоски бури, которая бушевала в его душе, я улавливал. И когда я решил, что надо уходить, он сказал: – Я хочу с тобой поговорить о судьбе моего народа. Но не сейчас, а когда первый снег выпадет. – И почему так? – Думать буду и с предками советоваться. Дело-то непростое. – Ладно, – я усмехнулся, – будем ждать первого снега. Ты только не уходи отсюда. Я поднялся, обвел комнату взглядом, и вышел. На предупреждение шамана я особого внимания не обратил. Мутный он тип и верить ему было нельзя. Голос подал и то хорошо, глядишь, позже еще что-то скажет и получится его на откровенность раскрутить. Ну, а нет, так и не надо. Приедут серьезные мужчины из Волегоща, и вытрусят из него все, что он только знает и о чем лишь догадывается. У них даже паладины Христа языки развязывали и цистерианцы из особо одаренных, а тут какой-то шаман. Позабыв про пленника, я помчался к порталу. Попутно проверил Валентина Кедрина, который гонял своих питомцев и днем и ночью, а затем перешел в Дикое поле. На тропе Трояна меня никто не поджидал. По этой причине сам для себя я определил шамана как мошенника и занялся текущими степными проблемами. В орде, кстати сказать, тоже особо не задерживался, за три дня уладил все самые неотложные дела, разрешил три тяжбы, наложил виру на пару родов и объявил о сборе невест, а затем взял конвой и направился в Киев. Дождь, слякоть, грязь и холод. Непогода не могла меня остановить, и спустя несколько дней я оказался в столице Руси, где проходил большой совет русских князей. Рюриковичи, коих собралось почти полсотни душ (это вместе с молодежью) судили и рядили, как им жить дальше. Владимирко Володаревич и недобитые Долгорукие с Ольговичами кивали на Константинополь, мол, там цивилизация, давайте поближе к ромеям прислоняться. Средненькие князья, вроде Ростислава Ярославича Рязанского, Изяслава и Владимира Давыдовичей (черниговские владетели), Рогволда Борисовича Полоцкого и Вячеслава Владимировича Волынского (он до сих пор считал, что племянник должен отдать ему великое княжение) говорили, что ничего менять не надо, и так все хорошо. Ну, а семья Изяслава Мстиславича, он сам, митрополит Климент и мелкие князья, которым посулили некоторые блага, настаивали на избрание царя. В итоге начали спорить и на разговоры потратили седьмицу. В это время я неоднократно тайком встречался с Изяславом и митрополитом. Первому давал советы, а второму рассказывал как, на мой взгляд, лучше обставить венчание на царство и подарил гимн. Какой? “Боже Царя храни!” Ходил-ходил, все мысли вокруг будущего самодержавия крутились, вот память и выдала текст, который, если я не ошибаюсь, при помощи А.С. Пушкина сочинил поэт Жуковский. Далее вспомнилась мелодия, и гимн появился на бумаге, которую я передал Клименту Смолятичу. Мне-то все равно, а ему пригодится, вещь-то серьезная и по мозгам не избалованных музыкальными творениями людей двенадцатого века должна бить сильно. Однако возвращаюсь к сходу князей. Рюриковичи все же решили голосовать, и великий князь получил то, о чем мечтал. Долгоруких он прижал тем, что может отобрать остатки отцовского наследства. Ольговичей купил обещанием выделить им небольшие городки для кормления. Давыдовичам припомнил, как они с Гюрги против него выступить хотели, и попросил посчитать, за сколько дней черные клобуки из Зарубина смогут добраться до Чернигова, да сколько он потом в осаде продержится. Вячеслава Владимировича уговорил поступиться старшинством и что-то пообещал, что именно неизвестно, по-семейному все решалось. Рогволду Полоцкому были предъявлены свидетельства того, как он с ромеями сговаривался. Ростиславу Рязанскому великий князь гарантировал автономию и расширение владений в степь (это с моей подачи). Ну, а остальных он просто купил. Причем Иван Ростиславич Берладник, который все же успел на сход, принял от Изяслава (в подарок, конечно же, а не как взятку) триста пятьдесят гривен серебром. И только Владимирко Володаревич до конца стоял на своем, отстаивал интересы ромеев и ни про какого царя слышать не хотел. Все это было ожидаемо, и после схода митрополит Климент объявил дату венчания. Тянуть с этим не стали. И через три дня, когда галицкие князья, расплевавшись с родственниками, уехали домой, в Софийском соборе на голову великого князя Изяслава Второго одели заранее сделанный киевскими ювелирами и златокузнецами царский венец, и он стал царем Изяславом Первым. Пока, конечно же, не природным (наследственным) правителем Всея Руси, а избираемым. В соборе людей набилось, что селедок в бочке, не продохнешь, и среди русских князей, епископов, бояр, торговых людей, воевод, городских авторитетов, половецких ханов и иностранных послов (ромеев, ляхов, угров и приехавших предлагать Рюриковичам своих принцесс грузин) были венеды. Ладно, это интереса не вызвало, ведь Рагдай Померанский и лучшие военачальники Венедии союзники Изяслава. Однако рядом с ними, не скрываясь, словно так и надо, стояли волхвы. В ХРАМЕ ХРИСТИАН НАХОДИЛИСЬ ЖРЕЦЫ РОДОВЫХ КУЛЬТОВ! Для многих это был шок, причем не столько для священнослужителей, сколько для князей, которые восприняли их присутствие как символ грядущих перемен. Короче говоря, обряд, надо сказать, достаточно простой и без византийских изысков, прошел достаточно быстро и совсем не так, как в Европе. У католиков сначала шло отождествление правителя царям Израилевым, а затем на голову короля надевали корону. Ну, а мы же русские люди. Чего нам! Гулять, как говорится, так гулять! И митрополит Климент (опять же по моему совету) соединил обряд помазания на царство и миропомазание, и это означало, что царь Всея Руси отождествляется сразу с самим Христом. Это чтобы не мелочиться. Впрочем, если кто-то из присутствующих разницу и понял, то два-три теологически подкованных епископа и, возможно, кто-то из ромеев. В тот момент это было неважно, и гости восприняли происходящее достаточно спокойно. Были молитвы и песнопения, а затем митрополит самолично надел на голову Изяслава Мстиславича усыпанную драгоценными камнями золотую корону с зубцами, коих было восемь штук. Красиво действие прошло, хоть и в духоте, несмотря на осень. Ну, а после этого церковный хор грянул: “Боже, Царя храни! Сильный, Державный, Царствуй на славу нам! Царствуй на страх врагам! Царь Православный! Боже, Царя храни! Славному долгие дни. Дай на земли! Дай на земли! Гордых смирителю, слабых хранителю, Всех утешителю – все ниспошли! Перводержавную, Русь Православную, Боже, Царя храни! Боже, царя храни!” И так до конца гимна с упоминанием православия (напомню, что до сего момента православными считались только язычники) и это не вызвало ни у кого отторжения. По крайней мере, на виду люди сохраняли лицо и не нервничали. Да и как тут нервничать, если вокруг Софийского собора и в городе пять тысяч лучших воинов Изяслава Мстиславича, и радостный народ, которому пообещали вечером выкатить бочки с вином? При таких раскладах возмущаться нельзя, и Рюриковичи вели себя смирно. Кто хотел, тот уже уехал и готовился к неизбежной войне, возможно, не явной, а тайной, но сути это не меняло. А кто остался, тем деваться уже было некуда. Потом были пиры и гуляния. Народ веселился, отмечал знаменательное событие, и память об этом сохранится надолго. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается и, подарив князю, чтобы корней своих не забывал, подарок, сегодня в ночь я вновь оказался возле Софийского собора. Варог-служка меня уже ожидал и провел к порталу. И когда я оказался в мире между пространствами живых и мертвых, то вспомнил слова шамана. Было, хотел стереть их из памяти, но они осели на дно и теперь, словно специально, всплыли. Поэтому невольно я насторожился, на всякий случай проверил подаренный мне меч Яровита, и сей факт спас мою жизнь. Я шагал по тропе в сторону Руяна и не обращал никакого внимания на голоса существ из тумана. Привык, наверное. Но когда я миновал полоцкий портал шум сначала стих, а затем исчез. Тишина, не возле камня, как обычно, а на пути. Такого еще ни разу не было, и я остановился. Вокруг ни шороха, ни звука. Тревожно и я потянулся к невидимому клинку. Ладонь моментально ощутила тяжесть, но сам меч не проявился, а затем волосы у меня на затылке зашевелились, и кожа уловила дуновение ветерка. Сзади кто-то был. Там находилась угроза, и ко мне пришло чувство, которое давно уже не посещало считавшегося храбрецом Вадима Сокола. Это был страх. Я вспомнил, что это такое, и на долю мгновения он сковал меня. Нельзя было дернуться и даже пошевелиться, а внутренний голос прокричал: “Беги! Спасайся!” Но сил чтобы сорваться с места не оставалось, они куда-то исчезли, и я решил, что пришла моя смерть. “Как глупо, – промелькнула в голове мысль. – Столько пройти и сделать, и сгинуть на тропе, которую искал. – Но затем я вспомнил жен и детей. Далее пришел образ Яровита, который строго смотрел на меня, мол, что же ты, Вадим, не оправдал моего доверия. Ну, а после этого перед глазами промелькнул лик мудрого Векомира, и я стал бороться: – Не сдавайся! Грызи врагов зубами и не отступай! Ведь ты же не животное! Шевелись!” Превозмогая внутреннюю слабость, я смог пошевелиться, а дальше пришло ощущение свободы. Самое главное было начать борьбу, а затем вернулась прежняя легкость. Враг, которого я не видел, приближался. Он уже был готов ударить меня, я это чувствовал, и сделал первое, что пришло на ум. Я рванулся вперед и перекатился по тропе, аккуратно и не задев тумана. Позади что-то клацнуло, будто сомкнулась огромная пасть, которая была усеяна острыми клыками. Но мой страх уже почти рассеялся и, вскочив на ноги, я обернулся, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Кого я ожидал перед собой увидеть? Возможно, дракона или монстра, демона с полотен древних художников или самого Чернобога. Я был готов ко всему. Однако передо мной находился знакомый тип, святой Бернард из Клерво, который для мертвеца выглядел очень даже неплохо. Покойный аббат сохранил форму тела и лицо, и на его призрачном теле находилось нечто отдаленно напоминающее перепоясанный веревкой подрясник с капюшоном. И не знаю, кто бы и что почувствовал при виде призрака, а мне стало гораздо легче оттого, что передо мной не дракон и не падший ангел Люцифер, и потому я улыбнулся. Правда, скорее всего, улыбка больше напоминала гримасу, но она была. Призрак сделал на меня шаг и я, не дожидаясь того, что потустороннее существо объяснит мне причину своего нападения, шагнул к нему навстречу. Мне не интересно было знать, чего хочет покойник. Для меня все просто и понятно. Рядом заклятый враг, который вновь попытался меня прикончить, и не просто так, а наверняка выпить все жизненные соки и сожрать душу. Так что думать нечего, где встретил тварь, там ее и убей. Как в стихах у Константина Симонова: “Так убей же хоть одного! Так убей же его скорей! Сколько раз увидишь его, столько раз его и убей!” Впрочем, это так, промелькнувшие по краю сознания мысли. Потусторонняя тварь без единой эмоции на лице не ожидала от меня подобной прыти. Видимо, она привыкла, что ее жертвы не оказывают сопротивления. Но я не таков и перед ней не просто Вадим Сокол, а витязь Яровита, который с последней встречи с Бернардом, тогда еще живым, значительно окреп и многому научился. Поэтому призрак аббата промедлил, на долю мгновения, всего на крошечный промежуток времени, и проявившийся в моей руке прямой меч вонзился в его тело. Хотя, наверное, это неправильное обозначение. Клинок распустил тварь на лоскуты и стал впитывать ее в себя, после чего призрак закричал. Он издавал звуки, словно являлся живым человеком, ни слова не понятно, это было нечто неразборчивое. И от вида того, как меч бога, подобно насосу, втягивал в себя суть некогда живого существа, мои руки задрожали. – Чпо-к! – последние капли призрачной субстанции впитались в сталь. Ни разговоров, ни слов, ни объяснений. Я знал, что теперь сила, которая поддерживала существование Бернарда из Клерво в потустороннем мире, находится в мече, который снова исчез. Я встряхнул рукой. Тяжести клинка больше не было. Враг повержен и я опять уцелел. “Ну и что с того? Какие выводы ты из всего этого сделаешь, Вадим Андреевич? – оглядываясь, спросил я себя. – Какие? Да просто все. Живи дальше, делай, что задумал, по тропам Трояна гуляй осторожно и товарищей об опасности предупреди. А еще обязательно поговори с шаманом. Со дня на день в Зеландии первый снег выпадет, самое время”. – Ха-ха! – меня накрыл нервный смех, ведь не каждый день с умершим Темным столкнешься и увидишь оружие богов в деле. – Как-то у тебя все просто выходит, Вадим. Ответа я не ожидал. Но туман вдоль тропы вновь ожил и я услышал: – А в жизни и смерти нет ничего сложного, витязь Яровита. Голос был мой, и я вздрогнул, слишком неожиданно услышать самого себя. Но больше ничего странного не происходило. Туман вновь стал заманивать меня – обычное дело. И успокоившись, я продолжил свой путь. Надо выбираться в реальный мир и уже там думать над загадками чародейских троп, а здесь мне не место.