Читать «Царская сабля» онлайн - страница 65

Хотя, наверное, княжны и княгини, таясь от мужей и отцов, погулять на торгах, Святках и Масленицах все-таки выбирались. Басарге не очень верилось, что знатные дамы станут лишать себя удовольствий, доступных каждой купчихе или худородной боярыне. Но вот на мужские пирушки, конечно же, они не показывались и к себе гостей не водили.

Ужин у Басарги состоял из скромных остатков угощения в трапезной. Да и завтрак тоже. И только к середине дня дворня стала прибирать пиршественный стол, вынося последних гостей в людскую горницу.

Наконец, вечером к свеженакрытому столу вышел сам хозяин дома. Одет он был намного проще: в парчовый халат, персидские туфли и простенькую тафью, расшитую арабской вязью. Глаза смотрели устало, борода была мятой и скрученной местами до колтунов.

– Боярин… – Он указал пальцем на Басаргу, потом на скамью рядом с собой. Никто из прочих собравшихся на ужин мужчин не возражал. Видать, в этот раз тут трапезничали только княжеские холопы. А они, понятно, родом своим не дотягивали даже до боярских детей Леонтьевых. Хоть и воины, но рабы. Закупные люди.

Басарга занял почетное место, принял от князя большой ломоть хлеба с положенным сверху куском горячего мяса в густом коричневом соусе.

Тоже, между прочим, честь великая – угощение из рук хозяина дома принимать! Прочая дворня, сидящая поодаль, следуя позволению, разбирала еду самостоятельно.

Стол был накрыт богатый: печеная белорыбица, лотки с зайчатиной и почки на вертеле, заливные щуки и всякое мясо во множестве видов. Однако Басарга заподозрил, что кушают так у Воротынского отнюдь не каждый день. Просто после богатого пира всяких яств, запасенных, но так и не тронутых, оказалось преизрядно.

– Ну, сказывай, витязь, каково оно в монастыре оказалось и как ты так ловко от них исхитрился ноги унести? – кивком разрешил хозяин дома.

– А чего мне там сидеть-то, княже? – пожал плечами Басарга. – Я человек вольный, в монахи не стрижен. Надоело с обозами ездить, хвосты рыбьи собирать да каракули в учетных книгах пересчитывать. Не желаю в четырех стенах дохнуть, желаю на поле ратном смерть найти!

– Ох, боярин, боярин, – горько рассмеялся князь. – Будь скромнее в желаниях своих, ибо имеют они мерзкую привычку сбываться. Тайна, которую ты проведал, больно велика для плеч твоих. Коли за прочными стенами обители ты ее схоронить не желаешь, придется нам иным путем ее прятать.

– Да что же за тайна такая, княже?! – повысил голос Басарга. – Клянусь своею саблей, не знаю никаких тайн, не слышал ничего секретного и ничего скрытого не видел!

– Голос-то поумерь, боярин, – негромко укорил служивого князь. – Уши кругом. Холопам своим я доверяю полностью, однако же лишнего им тоже слышать ни к чему.

– Прости, княже. Только не ведаю я ничего, о чем проболтаться могу.

– То тебе лишь по неграмотности так кажется, боярин… – Князь запил мясо молочной сывороткой и с наслаждением крякнул: – Ох, хорошо! Так вот, сам ты многого не понял, но иной человек, в делах прошлых и нынешних сведущий, услышав про слова и дела, что невинными тебе кажутся, о великом секрете может догадаться, каковой род князей Черниговских много поколений хранит и от которых тайна сия к Великим князьям по наследству перешла. Посему первый мой тебе наказ: отныне хмельного ничего пить не смей, во хмелю секреты завсегда сами наружу просятся. О днях жизни своей промеж сидением в Арской башне и часом нынешним забудь и никому про них ни слова не сказывай. И уж прости, боярский сын Леонтьев, к дому отчему я тебя более не отпущу. Как бы ты там чего лишнего друзьям-родичам не наболтал. Нельзя тебе более к людям.