Читать «Игорь Сахновский» онлайн - страница 72

Поэтому я написала ей:

«Прощайте! Вы единственная, кого я любила за всю свою жизнь».

Пусть кто-нибудь попробует угадать, что она мне ответила.

Есть варианты? предположения?

Она не ответила ничего.

––––––––-

Будем считать, что фигура умолчания – самая громкая.

Мы встретимся ещё дважды, спустя три года после зимней Ривьеры: сначала они заедут в Кембридж, потом меня занесёт назад в Европу, и обе встречи будут обезображены оттенком вынужденности, как хирургические процедуры, которых невозможно избежать.

В декабре 1964-го они ещё обсуждали со мной шведские переводы Володиных романов и неожиданно купили мне пальто – подарок, похожий на раздачу долгов или на последнее «прощай».

А уже в 1969-м эта семья уродов натравила на меня адвокатскую контору «Paul, Weiss».

Нет, их целью не было меня засудить или упрятать в каталажку. Цель была другая – чтобы я прекратила им писать. Они, знаете ли, защищали свою долбанную privacy, ту самую крепость-кроватку, потную конуру, спаленку, люльку для пролежней. Альков для детских штанишек. От кого? От меня?!

Да, не скрою, к тому времени я уже далеко заплыла за буйки. О, это было роскошное состояние! Я разрешала себе двадцать-тридцать отправлений в месяц – открыток, писем, телеграмм и сверхсрочных мысленных депеш. Мне уже ничто не мешало посреди ночи сорваться с постели и, едва унимая дрожь, описать на шести листах для моей глупой Веры сцену блаженства, о котором она даже не рискует мечтать! А-ахх, уже поздно? Так почему бы нам не лечь втроём? Ну, скажи честно, Вера, чья ладонь приятнее для твоего бедра? Говори, чья!

Эти ребята из «Paul, Weiss», конечно, большие умники. После их вмешательства и жёсткого запрета на переписку я начала отправлять по два письма в день.

Но, Вера. Если ты выше всего ценишь закрытую частную жизнь, то за каким хреном ты впустила стряпчих с оловянными глазами в нашу бедную тайну?

Ты старше на двадцать три года и умрёшь гораздо раньше меня*.

Когда тебя не станет, кто среди живых вспомнит, как твоё сияние затмевало блеск Ниццы и распахнутый перед нами залив Ангелов? Может, хотя бы для этого сгодится моя несуразная запретная судьба? Ведь каждый из нас был ребёнком и каждый, абсолютно каждый обречён. А значит, вправе дождаться – дожить хоть до чьей-нибудь жалости и любви.

–––––––––––

* Филиппа Рольф умрёт в 1978 году от скоротечного рака почки. Вера Набокова переживёт её на 13 лет.

История седьмая

ХОЗЯЙКИ БУДУТ СТАВИТЬ ТЕСТО (1563 год)

Я не имел чести знать своих родителей, да и они вряд ли успели со мной познакомиться, поскольку имя Паоло мне дала торговка фруктами с рынка в Каннареджо, которая торговка, ныне покойная, нашла меня в ближайшем огороде младенцем без малейшей одежды, пусть земля ей будет пухом.

А грамоте я был обучен отцом Джованни из приюта для сирот. Сказанный Джованни в праздники водил нас в церковь Санта-Мария деи Мираколи, но в другие дни велел наказывать телесно с превеликим тщанием, вплоть до вспухания наказанных мест.