Читать «Восставшая из пепла» онлайн - страница 242

Было очень жарко. Я разомлела и задремала. Позже пришла женщина, крупная, как мужчина, с мускулистыми руками и волосами, завязанными синей косынкой. Звякая серьгами, она ощупала мое тело, хмыкая про себя.

— Здорова, — уведомила она меня, — несмотря на грубое обращение воинов. А этот, — она слегка ткнула меня в живот, — не родится еще много дней; сто — сто двадцать.

— Нет, — возразила я, — меньше.

Она рассмеялась.

— Э, нет, ты неправильно истолковала признаки, девушка. Котта знает толк в этих делах, а ты слишком маленькая, — она налила мне молока, и я медленно выпила его.

— Сейчас… — я пошарила в поисках слов, — сейчас еще лето?

— Да, лето уже много дней и ночей. Мы скоро снова двинемся на восток.

— Башня — когда пала башня?

— Дело мужское, — отвечала Котта, — мне неведомо, да и все равно.

Она отошла от меня и занялась возней с какими-то сундуками, которые я едва видела во мраке.

Значит, настало лето. Сколько же я пролежала под башней? Похоже, много дней, много-премного дней. Легкая боль от молока засверлила у меня в желудке.

Котта вернулась с тазом воды и принесла мне черную одежду. Она положила ее около меня и несколькими умелыми движениями содрала с моего тела обрывки бархата. Смыв губкой грязь, она наложила на мои порезы немного мази, но они быстро заживали, хотя, как мне показалось, не так быстро, как раньше. А затем она надела мне через голову и руки одежду из черной ткани и завязала шнуровку на шее. Ее руки направились к маске рыси, и я инстинктивно отпрянула.

До тех пор я не замечала ее глаз, но теперь уловила их отблеск, ярко-голубой, неподвижный, устремленный мне в лицо.

— Маска принадлежит Эттуку, — сказала Котта. — Эго его право. Позже, когда ты родишь ребенка, у него будет право и на твое тело.

— Я не должна показывать своего лица, — прошептала я.

Ее смех напоминал лисий лай.

— О, значит, ты быстро усвоила обычаи племени. Это хорошо. Не бойся, что Котта увидит твое лицо. Котта слепая.

Она говорила о себе в третьем лице, словно речь шла о ком-то ином. И не особенно расстраивалась по поводу своего недуга: для слепой она выглядела очень умелой.

Я медленно сняла с лица серебряную маску, глядя ей в глаза. Они совершенно не моргнули, ни одной реснички не дрогнуло. Я вложила маску в ее большие сильные руки и натянула уже знакомый шайрин.

Наступил рассвет, и я отправилась в раскрашенную палатку Эттука. Я шла крадучись, пригнув голову и сгорбив плечи, как делали, по моим наблюдениям, другие женщины, не занимающие высокого положения в крарле. Тафра не стала бы красться, но, впрочем, она же была женой Эттука и, подобно его коню, приобрела авторитет благодаря благосклонности вождя.

Я думала, что, несмотря на ранний час, я не застану там Эттука, ибо мне представлялось, что она желала заполучить меня лично для себя и научиться тем городским штучкам, которые, как она надеялась, я знала. Но он все еще лежал там голый на одеялах и храпел. И храпел он не ритмично, как другие мужчины, а приступами, рывками, с нерегулярными промежутками издавал громкие рычащие, фырчащие звуки, похожие на вой кабанов. Тафра сидела рядом с ним, но когда вошла я, она оттолкнула в сторону одеяла и встала. На ней не было ни одежды, ни маски; очевидно, поскольку я была рабыней, мой взгляд на ее лицо явно не шел в счет. Несмотря на свою беременность, она была, как я уже заметила, невероятно красива. Пышность и зрелость ее форм не вызывали ощущения излишества, как это часто свойственно женщинам, наделенным красотой подобного рода. К тому же она не лишена была изящества: узкие кисти и ступни, кошачий подбородок, рот, совершенный настолько, что казался нарисованным, и расцвеченный, как бледно-красный цветок.