Читать «Штрафники 2017. Мы будем на этой войне» онлайн - страница 42

– Спасибо за предупреждение.

– Не за что, старлей.

Глава IX

Циркач

В жизни Циркача бывало многое. Судьба щедро отпускала ему и тычки, и подарки, а он… он плыл по реке под названием жизнь, не задумываясь, что ждет его за следующим поворотом.

И память его хранила многие воспоминания.

В «шестерке» – шестой зоне Краслага зрел бунт. Как нарыв наполняется гноем, так копилось недовольство зеков. Причин тому находилось две.

Во-первых, голодуха. Во многих зонах, не имевших налаженных подсобных хозяйств, начались перебои с питанием, и без того не отличавшимся разнообразием и изысканностью.

Во-вторых, опера накрыли общак , что для отрицаловки , да и не только, стало серьезным ударом, в первую очередь по авторитету: потерять общак – не кошелек похерить.

Обычно администрация занимала правильную позицию и старалась общак не трогать, неофициально, конечно. Изъятие его – почти всегда бунт. Поэтому между лагерной администрацией и отрицаловкой существовала неписаная договоренность: вы, начальники, нас сильно не прессуете, мы обещаем порядок и необходимое, в рамках разумного, подчинение.

По такой схеме строились отношения почти во всех российских зонах, если не считать «красные», то есть те, где власть администрации практически безгранична. Но и там все не так гладко, как расписывают: именно в «красных» зонах больше всего беспредела в понимании отрицаловки.

Времена изменились. В стране все полетело кувырком. Почему б не воспользоваться случаем да не рвануть деньжат? Наверное, так рассуждали опера, когда решили накрыть общаковскую кассу. В другое время им за это звезды на погоны полагались, отпуска, благодарности в личное дело. А кому сейчас это нужно? Лучше воровские накопления прикарманить, чтобы выжить в неизбежно грядущем голоде и разрухе.

В «сучке» – межзоновской газете с броским и ярким названием: «За честный труд», о начавшейся войне ничего не писали, но слухами земля полнится. И до зоны они доходят, несмотря на заборы с колючкой и запретки .

Утро в ИТК начиналось по заведенному распорядку: в шесть утра подъем, вывод контингента на обязательную физзарядку, утренний осмотр, проверка, далее зеки группами со своих локалок шли в столовую на завтрак, потом съем в промку , первая смена…

Казалось, это утро ничем не отличалось от других. Но так было лишь на взгляд несведущего человека.

Дежурный помощник начальника колонии старший лейтенант Угольников проходил через локалку седьмого отряда. Локальщик открыл калитку, но не поздоровался, как делал обычно – с показным подобострастием, свойственным заключенным, сотрудничающим с администрацией.

Подобное поведение не понравилось Угольникову, привыкшему к иному обращению. Он бросил колючий взгляд на уголовника. Обычно этого хватало, чтобы охолодить ставшего вдруг заносчивым зека.

Но на сей раз старший лейтенант натолкнулся на жесткий взгляд матерого урки. В душе Угольникова шевельнулось нехорошее предчувствие. Поборов его, он надменно спросил: