Читать «Штрафники 2017. Мы будем на этой войне» онлайн - страница 158

Самохин, прищурившись, с полуулыбкой больше напоминающей оскал, смотрел на Чечелева и молчал.

Тот отвернулся и вышел в коридор.

Когда Гусев вернулся в камеру, Чечелев спросил:

– Подписал?

Павел молчал, понурившись, сидя на шконке. Затем выдавил нехотя:

– Подписал.

– Я тоже, – ответил Алексей.

– Понимаешь, Леха, мы свои смертные приговоры подписали.

– Думаешь, изменилось бы что-то, откажись мы подписывать? Ты что, первый раз эту комедию видишь? Ну, допустим, отказались – и что? Волокиты чуть больше, только и всего. Отмудохают, как следует, да не один раз, и показания выбьют. Все равно подписали бы. Так какой смысл доводить до этого, если уже все предрешено? Хоть я и недоучка, но говорю тебе точно: здесь нарушаются все мыслимые нормы Уголовно-процессуального кодекса. В мирное время самый паршивый адвокат сумел бы нас отмазать. Но сейчас война, и наши подписи или отказ от них никакой роли не играют. Нас все равно расстреляют.

Гусев тяжело вздохнул и сказал:

– Обидно. Умирать всегда страшно, ты не хуже меня это знаешь. Сколько мы под этой смертью ходили. Но чтобы вот так, от своих… Ведь ни за что, абсолютно ни за что… Обидно…

– Может, пронесет еще? – с робкой надеждой спросил Чечелев.

Гусев невесело хмыкнул:

– Может быть. Странный ты какой-то, Леха. То уверенно заявляешь о нашем расстреле, то надеешься на чудо, которого точно не произойдет. Такое только в кино бывает да в книгах. А мы попали. И попали всерьез.

– Знаешь, командир, наверное, для тебя это неубедительно прозвучит, но немного преодолеть страх мне помогает вера в Бога. Я верю, что с земной смертью моя жизнь не закончится. Просто она перейдет в другую форму. Я покину это тело без сожалений. Как будто оставлю старую одежду…

– Это нашито тела старые? – перебил его Гусев.

– Ты не понял. Это сравнение. Старикам смерть не менее страшна, чем молодым.

– А что дальше-то? Ну, покинешь ты свое тело. А потом?

– Потом и узнаю. Я верю, что уже не первый раз живу в этом мире. Мне, нынешнему, не дано знать, в какой ипостаси я уже жил ранее, и в этом заключается одна из сторон непостижимости и величия божественного.

Гусев катал желваки, слушая Чечелева. Ему, отрекшемуся от Бога, было не то, чтобы неприятно это слышать, совсем нет. Он чувствовал свою вину за отречение и желал получить прощение. Но простит ли его Бог за сказанное? Хоть Он и милосерден, но если от Него отворачиваются, то кого видят? Дьявола?

– что-то слабо верится, – сказал Павел и тяжело вздохнул.

– Не хочешь – не верь. Дело твое, – тоже вздохнул Леха.

Лютый приник к уху Студента и зашептал:

– Леха, только не обижайся. Ты тут весь такой правильный, просветленный, можно сказать, а ведь скальпы снимал.

– Сатана настолько сильно удерживает всех нас, что любого, желающего освободиться от его хватки, он подвергает еще бóльшим страданиям и ввергает в пучину греха.

– Так это Сатана тебя надоумил скальпы снимать? – опять прошептал Гусев в ухо товарищу.

– Да пошел ты! – возмутился Леха.

– Не психуй, – спокойно ответил Гусев. – Лучше дальше рассказывай. Мне на самом деле интересно.