Читать «Армагеддон в ретроспективе» онлайн - страница 37

Недавно я получил письмо от человека, который с шестнадцати лет томится в недрах американской исправительной системы. Сейчас ему сорок два, он вот-вот должен выйти на свободу. Он спрашивает меня, что ему делать. Я ответил ему, как мог бы ответить Карл Маркс: «Идите в церковь».

Заметили, что я поднял правую руку? Это значит, я не шучу, и то, что скажу, будет чистой правдой. Поехали. Самым замечательным проявлением американского духа за мою жизнь стал не наш вклад в победу над нацизмом, к чему я приложил руку лично, не пуск под откос безбожного коммунизма при правлении Рональда Рейгана, по крайней мере в России.

Самым замечательным проявлением американского духа при моей жизни считаю другое: это достоинство и самоуважение, которое сумели сохранить наши граждане афроамериканского происхождения, несмотря на известное отношение к ним белых американцев, государственных лиц и рядовых граждан. Причина такого отношения крылась в одном: всему виной был цвет кожи, который якобы делал этих людей ненавистными, презренными и даже прокаженными.

И белых американцев поддерживала в этом церковь. Вот вам опять Карл Маркс. Опять Иисус Христос.

А какой дар Америки всему миру весь мир ценит больше всего? Афроамериканский джаз и его ответвления. Как я определяю джаз? «Безопасный секс высшего порядка».

Два самых выдающихся американца моего времени? Насколько я знаю, это Франклин Делано Рузвельт и Мартин Лютер Кинг-младший.

Есть такая точка зрения: простой люд не поддерживал бы Рузвельта так горячо, будь он просто-напросто еще одним богатеньким и самодовольным козлом из элитного колледжа.

Но он страдал от полиомиелита, детского паралича. Раз — и отказали человеку ноги.

Как мы можем помешать глобальному потеплению? Наверное, выключить свет, но давайте не делать этого. Скажу честно: как привести атмосферу в порядок — не знаю. Боюсь, уже поздно. Но один недостаток я устранить могу, прямо сегодня, прямо здесь, в Индианаполисе. Речь идет о том, чтобы изменить название одного хорошего университета, построенного при моей жизни. Вы назвали его Ай-Ю-Пи-Ю-Ай. «Ай-Ю-Пи-Ю-Ай»? Вы совсем ополоумели?

«Привет, я учился в Гарварде. А ты где?»

«Я — в Ай-Ю-Пи-Ю-Ай».

Пользуясь безграничной властью, каковой наделил меня мэр Петерсон на весь 2007 год, я решил Ай-Ю-Пи-Ю-Ай переименовать. Теперь это будет Таркингтонский университет.

«Привет, я учился в Гарварде. А ты где?»

«Я — в Таркингтоне».

Ведь круто, правда же?

Так тому и быть — заметано.

Пройдет время, и все забудут, кто такой был Таркингтон, никому до него не будет дела. В самом деле, кого сейчас волнует, кем был Батлер? Мы находимся в Клаус-Холле, и кое-кого из Клаусов я знал. Милейшие люди.

Но хочу сказать: я бы сегодня не стоял здесь перед вами, если бы не жил и не трудился на этом свете Бут Таркингтон, уроженец этого города, на которого мы можем равняться. Его жизнь выпала на период с 1869 по 1946 год и пересеклась с моей на двадцать четыре года. Бут Таркингтон был удивительно успешным и уважаемым драматургом, новеллистом, мастером рассказа. В литературном мире он проходил под кличкой, которую я был бы счастлив присвоить себе: «Джентльмен из Индианы».