Читать «Кирюша из Севастополя» онлайн - страница 3

Между тем огневой натиск противника с воздуха и окружающих Севастополь высот усиливался с каждым днем. 19 июня на жилые кварталы города было сброшено 4 700 фугасных и 38 тысяч зажигательных бомб. Они вызвали 800 пожаров. Город пылал и рушился, разбиваемый и сносимый квартал за кварталом снарядами дальнобойной артиллерии. Только в течение дня 24 июня по одному Херсонесскому аэродрому немецкие батареи выпустили 1 230 снарядов.

Выстоять в этом аду защитники главной базы могли при единственном условии — сохраняя хотя бы в прежних пропорциях мощь огневых точек. Для этого было использовано все, что севастопольцы назвали мобилизацией внутренних ресурсов: пятая мастерская, городские подземные предприятия по выделке боеприпасов и даже погреба и трюмы затопленных судов.

Буксирные пароходы, шхуны и сейнера под обстрелом немецких танков, расставленных на пристанях Северной стороны, пробирались к теплоходу, застрявшему близ Сухарной балки, укрывались за его корпусом от пуль вражеских автоматчиков, ожидая, пока грузчики доверху забьют баржи снарядами, и вели груженые суда обратно через зону обстрела.

В Южной бухте, которая насквозь простреливалась танками и появиться в которой днем было невозможно, по ночам работали водолазы. За несколько часов темноты они поднимали на поверхность столько снарядов и патронов из трюмов погибших кораблей, сколько не извлекали в начале осады и за полтора суток.

Первым среди водолазов осажденного Севастополя считался Николай Чабан. За десять месяцев обороны он в обшей сложности провел в затонувших транспортах свыше месяца. Необычайная выносливость снискала ему всеобщее уважение моряков и горожан.

Ничем не примечательная, сухощавая, среднего роста фигура Чабана, слегка раскачиваясь, скользила впереди Кирюши к просвету двери в конце штольни. Предутренняя прохлада наружного воздуха сменилась затхлой сыростью подземелья. С каждым шагом духота усиливалась. Чем дальше вел Кирюшу водолаз, тем труднее становилось дышать.

— Под водой и то легче, — пробормотал Чабан, смахнув обшлагом пот с бровей.

— Здесь еще ладно, — отозвался подросток. — В прошлый рейс мы к пятой мастерской ходили. В тех штольнях все равно что в горячий котел залезть. А люди у станков…

Чабан остановился перед приоткрытой дверью.

— Товарищ капитан-лейтенант, разрешите Кирюшке взойти!

Изнутри откликнулись.

— Дуй, морячок! — напутствовал водолаз. — Я в оперативную, за новостями.

Он свернул в боковой коридорчик, а Кирюша, вдруг оробев, шагнул под высеченные в скале и подпертые тавровыми балками своды помещения командного пункта.

У стола, на котором поверх разостланного плана Севастопольского порта поблескивали телефонные аппараты и оружие, сидел человек, хорошо известный всему малому флоту: грузный, с проседью в волосах, капитан-лейтенант Приходько, командир отряда сейнеров.

— Моторист «СП-202» Приходько явился по вашему вызову! — звонко отрапортовал Кирюша, став напротив своего однофамильца.