Читать «Кирюша из Севастополя» онлайн - страница 29

— Сами спрашиваете, а скажешь, так в претензии… Ох, уж эти приметы! — обиделся Кеба.

Шумно зашаркав сапогами, он пригнулся, заслонив широкой спиной просвет моторного отсека. Сойдя на ступеньку, Кеба старательно притворил дверцы.

Опять отовсюду хлынула темнота. Лишь тоненький луч скупого света керосиновой лампочки пробивался из щелки нактоуза и рассеянно блуждал на угрюмо сосредоточенном лице рулевого.

Ермаков сердито пробурчал что-то невнятное для пассажира, однако чуткое ухо Баглая уловило имя Кебы.

— За прошлое взялся? — недовольно спросил шкипер, догадываясь о смысле ворчания рулевого. — Далось тебе это суеверие, прямо-таки поражаюсь! Современный ты человек или старуха, у которой примета на каждый чих?

— Море не любит, чтоб над ним каркали, — упрямо провозгласил рулевой. — А Кеба весь вечер пророчил бору. Вот и легка на помине.

Шкипер и пассажир прислушались.

Вокруг, как и до сих пор, перекликались разноголосые вопли ветра, плеск брызг, удары зыби о корпус, скрипение переборок, цепей и брусьев штуртроса, поворачивающих руль из стороны в сторону. А вдали уже родился в ночи услышанный рулевым тягучий яростный звук, по которому слух моряка, плавающего у северокавказского побережья, угадывает приближение боры. Похожий на непрерывное гудение гигантского мотора, звук разрастался и ширился, пока не стал подобен пронзительному вою множества одновременно пикирующих самолетов.

— Правильно, — подтвердил Баглай, — это бора. Что я говорил: не Кеба, а живой барометр! Теперь гляди в оба, Ермаков.

Ветер крепчал так быстро, будто его поспешно переключали с одной скорости на другую. Направление зыби постепенно менялось: вместо сравнительно плавной килевой качки начинался бестолково частый бортовой крен, не позволяющий судну сохранять равновесие. Все эти признаки убеждали, что сейнер уже выходил к поворотному мысу и вот-вот должен выбраться на штормовое распутье между Дообским маяком, близ которого замыкала крайний левый фланг наша батарея, и Колдун-горой, где у поселка Мысхако окопались немцы.

Определить момент выхода из-за поворотного мыса могло единственное: бора.

Она обрушилась столь внезапно, как выносится из-за угла и с разбегу налетает на ошеломленного прохожего разъяренный бык.

Сейнер так стремительно и круто повалился на бок, что Федор Артемович потерял точку опоры и неудержимо скользнул по наклону палубы, сбив с ног Баглая.

Друг за другом шкипер и пассажир съехали мимо повисшего на штурвале рулевого к нижней стене рубки и уткнулись в нее.

— Кажется, угодили в самый разгар! — крикнул Федор Артемович и ощупал ушибленное плечо.

Баглай выругался от досады, что прозевал начало боры.

— Лево полборта! — свирепо заорал он, карабкаясь по отвесной палубе, чтобы помочь Ермакову.

Надо было немедля развернуть судно кормой к ветру, иначе, лежа плашмя на боку, обращенное бортом к напору урагана, оно рисковало опрокинуться вверх дном. Напор ветра и зыби исключал возможность равновесия на прежнем курсе. Крен приближался к пределу, за которым и сейнер и людей ждала гибель.

Дверцы моторного отсека распахнулись, и оттуда выглянул Кеба.