Читать «Кремль 2222. Юго-Восток» онлайн - страница 51
Виталий Сертаков
— Дядя Слава, а ты обещал на коне покатать!
— Дядя Слава, а кем лучше стать — патрульным или охотником? Правда, охотником лучше?
Любаха грозно брови сдвинула.
— А ну, все сели по местам! Дарья, читай дальше за меня. От кого хоть слово услышу — будет три дня воду черпать!
Вышли мы с ней в коридор, только тут обнялись.
— Ты у нас самый смелый, могильщика повалил! Ой, Славка… Машутку, Кузнецову дочь, убили… Настене Второй ногу отрежут, как она теперь? Васек погиб, ты видел? Хома Пастухов сын погиб…
Я кивнул, глажу ее по спине, а чо сказать-то? Чо тут скажешь, ешкин медь, когда беда такая?
— Славка, боюсь я. Никогда не боялась, сама всюду лезла, ты же знаешь, а теперь боюсь.
— Дык… ты не бойся. Прогнали мы их. И в другой раз прогоним, ага. Вечером к механикам иду. Будем пушки новые вместе делать, сильнее прежних.
— Славка, ты как с малой лялякаешь. Я не об том. Десять факельщиков погибли, молодые все. Кто детей рожать будет? Кого я учить буду, Славка?
— Дык… детей? Ну их же много вроде.
— Вроде — в огороде! Ты отца спроси, — зашептала в ухо сестра. — Спроси его, сколько на Факеле людей было прежде, когда нас с тобой не родили, и сколько сейчас.
— И чо? Меньше стало? — испугался я. — Это, видать, после той болезни черной, когда рыбой потравились, что ли?
— Рыбой потравились, потом землей с кладбища, потом от комарья лихорадка покосила… — Любаха стала загибать пальцы. — А Теплицины — братья, что на лодках за рыбой ходили? Где они?
— Так их это… вроде шамы на реке заловили.
— А на Пепле сколько наших пропало? А на Лужах? Ты знаешь, что всякий раз, как ты на охоту идешь, маманя на коленях под иконой стоит?
— Маманя наша стоит? Под иконой?! Да ты чо, быть того не может. Маманя даже Пасху не празднует!
— Много ты понимаешь, глупый. Она за тебя боится.
Вот это да! Вот уж я не ожидал, что мать на коленях поклоны бьет…
Тут дверь тихонько заскрипела, мальцы вылезли.
— Люба, уже можно нам идти? Страсть как хочется поглазеть! Люба, ну пожалуйста!
— А ну, сели все! — Любаха грохнула так, что мигом ораву взад сдуло. — Никто наверх не выйдет, пока патрульные не обыщут все Чагино. Так сказал дьякон Назар. Кому еще уши прочистить?!
Грохнула дверью железной и — опять ко мне.
— Славка, ты хоть понял, что я тебе толкую? Нас меньше стало, чем было, когда в резине наружу ходили. Отец летопись читал, в нее все дьяконы пишут, сколько умерло, сколько народилось. Так нас больше тысячи было, а теперь — посчитай-ка. Пока в бункерах жили, не умирали, не гибли так. Спокойно жили, тихо.
— Так чо теперь, взад под землю зарыться?
— Не зарываться, — помотала головой сестра. — А вот охотничью роту распустить, на хозяйство поставить…
— Это как? — Я аж охрип с перепугу. — Люба, ты чо, поганку случайно скушала, что ли?
— Дурак ты, и мозги у тя твердые! — Любаха ткнула руки в боки и стала на маманю сильно похожа, ну просто одно лицо. — Это не я придумала. Отец твой на Совете инженеров говорил, и старики с ним согласны. А мне берегини пошептали. Охотников надо распустить, одну десятку, может, оставить. На Пепел больше не ходить, на Кладбище тоже, на Берег тоже не ходить. Лучше покупать будем и рыбу и дрова, и все прочее, чем людей дальше терять. Ты понял, к чему я тебе говорю? — Любаха постучала мне пальцем по лбу. — Чтоб ты не лез никуда. Скоро соберут весь Факел, объявят.