Читать «Капитанские повести» онлайн - страница 234

— Ну что же… Позовите-ка его сюда.

— Гра… Кравченко, — позвал второй помощник, — зайдите в рубку! Сюда, к штурманскому столу!

Граф пробирался довольно долго, наверно, боялся споткнуться или зацепить что-нибудь в темноте.

— Ну же… — начал Виталий Павлович, но Кравченко уже возник на свету. На нем был его единственный выходной костюм, начищенные ботинки с носками и белая рубашка. На шее висел восьмикратный бинокль.

Оба штурмана и капитан так рассматривали его, что свежевымытые прыщи Графа потерялись на фоне жгучего румянца.

— Ну так, — сказал Виталий Павлович, — а если вдруг случится работа? Костюма не жалко?

— Так вахта же, я бы… это… роба… — забормотал Граф, — у меня…

— Понятно. Ради первой вахты штурман постарается, чтобы никаких работ не случилось. Теперь идите сюда. Ближе. Это генеральная карта, видите, сразу — пол-океана. Вот Куба. Вот где мы сейчас. Близко? Как раньше говорили — два лаптя по карте. Нам на это расстояние еще три дня понадобится. Мы пойдем этим курсом. Справа в корму сейчас будет постоянно дуть ветерок, пассат называется, помните, я вам рассказывал? Звезды сейчас плохо видны. Если с авторулевым что случится, значит что с ветром будет? Ну?

— Переменится… — прошептал Граф.

— Ну, правильно. Смелее надо! Колумбу в свое время тоже бывало восемнадцать лет и он не кончал вашей мореходной школы. Бинокль в порядке? Вопросы есть? Если что будет непонятно, штурман все объяснит… Главное, Коля, помни, что в руках впередсмотрящего не бинокль, а жизнь экипажа… Ну, иди.

ЭПИЛОГ, ИЛИ КОЕ-ЧТО НАПОСЛЕДОК

Пожалуй, пора заканчивать о том, как мы прожили эти полтора года. Не так много, не так мало, но всякое время говорит само за себя. В жизни, как в длинном рейсе, большую часть составляют не шквалы и штормы, а рядовая череда рядовых событий, требующих рядовых усилий, и не каждому дано проявить себя в них со всей человеческой мощью. Однако следует ли ждать потрясений, чтобы стало ясно, кто чего стоит? Что такое потрясение само по себе? А женский плач — не потрясение? А когда ребенок кричит от боли — не катастрофа? Каждое событие — потрясение для тебя, если ты в нем соучастник.

Я говорил об этом с Андреем Ивановичем.

— Да, — сказал он, — если у тебя есть душа…

Начинается новое лето, и сейчас в порту формируется первый арктический караван, в который включен и наш «Валдай». Ледоколы уже вышли на восток прощупать трассы в проливах и пробить канал в Енисейской перемычке, и, по данным гидрологов и авиаразведки, ледовая обстановка в этом году обещает быть сносной.

Забот у нас сейчас хватает, баламутит душу и тело незаходящее полярное солнце, и очень хочется в это время наломать каких-нибудь дров.

Ложатся на изумляющую, как озимь, зелень, свежие июньские снега, исчезают, лишь канет ветер; вся природа качается на острие ожидания: то ли пересилит лето, то ли так с зимой и докатимся до следующей зимы.

А нам переживать нечего: Арктика есть Арктика, в плане — три снабженческих рейса, так что с июня по октябрь лета нам не видать. Укладываются в трюма тысячи тонн разнотарного груза для полярных станций, уже полкаюты забито сопроводительными документами на груз, а вторая половина так прокурена стивидорами, что и поговорить негде. Но по рюмочке мы себе позволим, не настолько уж тут тесно. Это «Корн», лучший из шнапсов… Нет, я повторять не буду, а вы — пожалуйста… Мисиков «ерша» делал не с таким, там есть подешевле и поубийственней. Конечно, если бы он себе хоть немножечко помог, мы бы его до устойчивого уровня дотянули. Двадцать лет парню — не мальчик.