Читать «О чем думала королева? (сборник)» онлайн - страница 149

Выйдя из консульства, Мотя похлопал себя по бокам, но ни раны, ни крови на себе не нашел. По крайней мере, пока… Мотя ясно осознавал, чем обернется для него столь стремительное возвращение. Язык мой – враг мой! И, разумеется, он не поспешил в кассу аэропорта…

Он сразу позвонил Кате и рассказал, что произошло. Катя мгновенно поняла, какая угроза нависла над Мотей. Она решила, что дело настолько серьезно, что Моте следует обратиться в российское консульство и попросить визу в Россию, рассказав о случившемся и объяснив, что он обручен с российской девушкой и собирается на ней жениться. А пока поселиться в какой-нибудь тихой гостинице и не ходить больше в израильское консульство.

Сама она уже через месяц заканчивала стажировку и должна была вернуться в Москву, где они поженятся и уж тогда никакие Гоги-Магоги их не разлучат!

В российском консульстве к его рассказу сначала отнеслись с подозрением. И даже попросили «не устраивать политических провокаций».

И в этот момент консульские датчики внутренней прослушки записали: «Значит, суждено мне будет восемнадцать лет в тюрьме “Шикма” сидеть на маце и воде…» Сказав такие слова, Мотя заплакал и разжалобил всех россиян.

Тогда попросили его зайти через три дня. Сначала Мотя просто просидел, закрывшись в номере кампуса, где он остался жить и после «окончания» его стажировки, не отрывая глаз от телевизора и слушая все новостные программы – не объявлен ли он в международный розыск?

Спасло Мотю от умопомешательства в эти дни то, что он решил перевести на английский маленькую поэму русского поэта Кирилла Кожурина «Дафнис и Хлоя». Текст был сложным для перевода, автор декорировал его оборотами XVIII века, что придавало произведению особый аромат, но и очень затрудняло работу переводчика.

Но именно это было сейчас и нужно Моте – загрузить свой мозг интенсивной работой, чтобы не дать ему истощить себя бесплодными гаданиями о возможных действиях против него «Моссада».

И Моте удалось это. К вечеру третьего дня он закончил перевод и, сраженный усталостью, заснул. А уж во сне он наслаждался текстом в подлиннике так, как будто русский язык был ему родным.

Дафнис и Хлоя

Дафнис:

С зелеными очами Хлоя!

Когда тебя я вдруг узрел,

Совсем лишился я покоя.

Ах, сделать разве мог бы что я

Эрота против острых стрел,

С зелеными очами Хлоя?

Над гладкою рекою стоя,

Весь век бы на тебя смотрел…

Совсем лишился я покоя!

И так смотря, узнал давно я,

Чье тело всех белее тел,

С зелеными очами Хлоя,

И губы чьи нежней левкоя,

А голос слаще филомел…

Совсем лишился я покоя!

Какого б выпить мне настоя,

Чтоб взор мой был, как прежде, смел,

С зелеными очами Хлоя?

Свирель на грустный лад настроя,

Я будто песнь души пропел.

Совсем лишился я покоя…

Над мною сжалься, дева, коя

Виной тому, что я сгорел,

С зелеными очами Хлоя!

Совсем лишился я покоя!

Хлоя:

О, юноша лавророжденный,

Жемчужина Герейских гор!

Возможно ли не быть влюбленной

В твой лик, еще не опушенный,

В застенчивый, в твой синий взор,

О, юноша лавророжденный?!

Мотив услышав изощренный,

Из звуков сотканный узор,

Возможно ли не быть влюбленной?!

А стан твой полуобнаженный

Меня тревожит с давних пор,

О, юноша лавророжденный!

Взирая с грустью затаенной

И затаив немой укор,

Возможно ли не быть влюбленной?

Но ты проходишь, удаленный,

И шаг – увы! – твой слишком скор,

О, юноша лавророжденный!

Ах, бедной деве исступленной,

В тебе встречающей отпор,

Возможно ли не быть влюбленной?!

Тобой навек завороженной,

Той, в чьей душе горит костер,

О, юноша лавророжденный,

Возможно ли не быть влюбленной?!