Читать «Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг.» онлайн - страница 6

Зиновьев вместе со своим верным союзником Каменевым не без оснований опасался возвышения Троцкого. В силу своего старого и вполне заслуженного авторитета в партии, необычайно широкой популярности, приобретенной за годы гражданской войны, да еще и благодаря очевидной близости к Ленину в последние месяцы, с которым он солидарно выступал по многим вопросам, Лев Давидович мог законно и естественно занять место единоличного лидера партии и страны.

Потому-то Зиновьеву и потребовалось привлечь на свою сторону Сталина, почти никому тогда не известную политическую фигуру, предварительно серьезнейшим образом усилив его роль и полномочия. Выдвинув его в апреле 1922 г. на тогда же созданный пост генерального секретаря ЦК РКП(б), Зиновьев, видимо, был уверен, что тем самым подчинит себе не столько Сталина, сколько партию, формально одну из секций возглавляемого им Коминтерна.

Сталин принял предложение Зиновьева и вошел в «тройку», новое узкое руководство. Однако стал использовать свое новое положение не только для оттеснения Троцкого, а и для превращения партии в надежную скрепу только что созданного СССР, весьма непрочного, более всего напоминавшего конфедерацию. Сталин, без сомнения, понимал, что страна в первую очередь нуждается в восстановлении промышленности, сельского хозяйства и транспорта, пришедших в полный упадок за годы мировой и гражданской войн. И пока разруха не ликвидирована, можно, но лишь временно, не опасаться за целостность СССР. В отличие от Троцкого и Зиновьева Сталин сумел осознать уже тогда и потенциально огромную роль Объединенного государственного политического управления (ОГПУ), третьей по значимости общесоюзной структуры после партии и армии, и стал использовать ее, опираясь на идейную близость с Дзержинским. Так они вместе добились уже в августе 1922 г. запрещения свободного доступа Троцкого в Горки к Ленину, ограничив их общение только письмами.

…Смерть Ленина ускорила процесс, шедший уже почти два года. «Тройке» удалось провести на пост председателя СНК СССР Рыкова, не имевшего определенной, твердой позиции, хотя и находившегося на правом фланге партии. Спустя полгода ввели в ПБ Бухарина, с 1917 г. редактора «Правды», а с апреля 1924-го еще и нового теоретического органа, журнала «Большевик», — человека, также стоявшего тогда на правых позициях и потому противника закрепления Троцкого в роли преемника Ленина.

Только шесть месяцев спустя, в январе 1925 г., «тройка», уже обеспечив большинство в ПБ и ЦК, сумела выполнить первую часть своих замыслов: снять Троцкого с поста председателя РВС СССР — наркома по военным и морским делам, чем обезопасила себя от ни на чем не основанных опасений возможных его бонапартистских поползновений.

Весь 1924 г., пока продолжалась борьба с Троцким как вполне возможным вождем, Сталин — политик еще относительно слабый, игравший вторую роль, — занимал двойственную позицию. Как член «тройки» он отбивался от нападок Троцкого и его ближайшего сподвижника Преображенского, их чуть ли не прямых обвинений в свой адрес, на XII партсъезде назвал надуманными заявления левых о начавшемся перерождении, бюрократизации партии, о противостоянии в ней двух поколений, о том, что чистка, мол, стала оружием расправы большинства — Зиновьева, Каменева, Сталина — с меньшинством — Троцким и его сторонниками. Но одновременно Сталин и защищал Троцкого — как генсек обеспечил отклонение в начале года предложения петроградского губкома об исключении Троцкого из партии, а в конце года — требования Зиновьева и Каменева о выводе его из ПБ. Сталин стремился сохранить некое равновесие в узком руководстве, не допустить усиления позиций Зиновьева.