Читать «Кровная добыча» онлайн - страница 9

– Вовсе нет.

Они выпили одну рюмку хорошего коньяка, потом вторую. Петрусенко раскурил свою трубку, Шатилов задымил папиросой, глубоко затягиваясь.

«Заядлый курильщик», – подумал Викентий Павлович. Еще только зайдя в кабинет, он отметил, что комната пропитана табачным дымом настолько, что не проветривается даже при открытом балконе. Теперь же, в эту небольшую паузу перед разговором, он разглядывал колбы, реторты, какие-то стеклянные и металлические аппараты на дальнем столе и думал о профессоре Шатилове.

Еще студентом Харьковского императорского университета Петр Шатилов добровольно пошел волонтером-медиком в районы, где свирепствовала эпидемия холеры. И совсем еще молодым человеком определил свою судьбу – борьба с заразными болезнями. А поскольку эта напасть была в основном уделом бедняков, он бесплатно лечил этих людей, нередко сам посещал трущобы. Его, светило медицины, профессора, называли «доктором бедняков». А Петр Иванович Шатилов и в самом деле имел мировую известность. Он первым в России применил вакцинацию брюшного тифа, и его доклад на эту тему произвел сенсацию в Париже, на международном медицинском конгрессе. И все новые препараты этот человек сначала всегда испытывал на себе. Он преподавал в том университете, который сам окончил, и студенты никогда не пропускали его блестящих лекций.

– Преподаете? – спросил Петрусенко. – Не распустили вашу кафедру терапии?

Шатилов покачал головой:

– Нет, знаете ли, даже наоборот. Приходила к нам комиссия от новой власти. У нас сейчас идут исследования в области туберкулеза, палочки Коха очень их заинтересовали. Обещали даже помочь с субсидированием. И просили обратить внимание на сыпной тиф, свирепствует он нынче во фронтовых окопах.

– Значит, туберкулезом занимаетесь особо?

– Большая это проблема, Викентий Павлович. Да ведь связь давно известна: если в стране потрясения, значит, и чахотка свирепствует. Уже и сейчас наблюдается всплеск, а дальше, предвижу, больше будет.

– O saeculum insipiens et infacetum! – не удержался, процитировал Петрусенко своих любимых римлян.

Профессор печально улыбнулся, соглашаясь. Ему, медику, не нужно было переводить латынь, и он тоже был согласен с тем, что век наступил грубый и неразумный.

– Так вот, Петр Иванович, я тоже хочу просить вас… Увы, это связано и со знакомой вам болезнью, и со знакомым человеком. Павла Ивановича Христоненко сын Иван нынче в тюрьме.

– Да что вы? Постойте, – догадался, – он болен? Неужто чахотка? Ну конечно, отец его от нее пропал.

– Я видел его буквально позавчера, – объяснил Петрусенко. – Был там с инспекцией, тоже, знаете, власти просили… Иван Павлович болен сильно. Я не медик, но предполагаю – да, болезнь легких. В общей камере содержался, но я перевел его в больничный корпус. И договорился, что вы придете посмотреть его. Не ошибся ведь?

– Ну что вы, Викентий Павлович! – Шатилов взволнованно прошелся по комнате. – Завтра же осмотрю его! Но как же можно помочь молодому Христоненко там, в тюрьме?