Читать «Дом с крышей в стиле рококо» онлайн - страница 5

— Откуда вы знаете, что я думаю? — в недоумении спросил Лурия.

— По вашему правому глазу… Когда люди больны — они не хотят умирать, они хотят быть бессмертными…

— А чего хотят бессмертные?

— Не перебивайте меня, — сказал Шимен, — когда человек бессмертен… Вы хотите знать, что хочется бессмертным?.. Варт а вайленке… Сто лет, либе герр, продолжалась “Симха — Тора”, сто лет танцы — шманцы. Потом запахло “Йом кипуром”.

— Почему? — спросил Лурия.

— Почему… Вы видели Немировского? — печально спросил Шимен. — С мсье Немировским можно неплохо провести вечер, ну, два… Но сто лет провести с Немировским?!

Береле — цадик, его можно слушать, раскрыв рот, но в конце концов рот закрывается. Представьте себе — сто лет слушать Береле! Сто лет слушать идиотские анкедоты Нахума Породистого “приходит муж домой, а жена…” Сто лет!

Вообразите страдания человека, который целый век должен смотреть на Цыпу.

И на наглую харю Хаима Разумного, которая от бессмертия ещё более обнаглела.

Мы не думали о жизни, милостивый пан, поскольку мы не размышляли о смерти.

И у нас исчезли цадики.

У нас больше нет умных людей, наши мудрецы превратились в идиотов.

Вы видели где‑нибудь такое скопище евреев — идиотов?

Зачем цадики?! Никто не спрашивает “как жить?”, “зачем жить?”, “для чего жить?” — всё равно! Смерти нет — живи, как хочешь!

Наша жизнь лишена трагизма, она потеряла всякую ценность, мы не дорожим ею, потому что не можем потерять.

Луч солнца в зелёной листве — ничто. Он будет всегда.

И красный закат не щемит нашего сердца — не последний.

Расставаний не будет, не будет “последних прости” — зачем плакать, скажите мне, на плече у любимой?

Раньше, бывало, обнимешь милую и как подумаешь, что придёт пора расставаться, полоснёт тебя печаль, будто сабля, и вспомнишь, что ещё молод, схватишь её на руки, побежишь в луг, под луну, задыхаясь от радости…

Печаль исчезла из жизни нашей, милостивый пан, но кто бы мог подумать — вместе с ней сбежала и радость.

Всё делалось лениво — лениво уходили в поле, никто не стрелялся от любви, не вешался от предательств.

Не сидишь вечером с цигаркой, не смотришь на звезду, не думаешь, что будет потом, после, не грустишь, как бегут годы…

Триста лет — это много, это позволяет сделать кой — какие выводы.

Например, о человеке.

Человек не меняется, пан, в лучшем случае покрой его брюк или рубахи. Он всё такой же подлый и прекрасный, алчный и щедрый, такой же ганеф и такой же “а менч”.

Всё те же под небом “цорес” и всё те же “глик”.

Количество добра в мире всегда одинаково, мсье, и всегда одинаково количество зла. Каждый покупает, что ему нравится.

Добро не товар, очень немногие берут добро — это цадики.

Зло идёт лучше — его хватают ганефы.

В основном все берут понемногу и того, и другого, на всякий случай.

Люди ничем не отличаются друг от друга. Французы не лучше греков, и поляки не хуже румын. Всё зависит от того, сколько каждый взял добра или зла.

— А евреи? — сросил Лурия.

— Что евреи… Бывает гой — праведник и еврей — ганеф. Кто сколько взял…