Читать «Черные вороны» онлайн - страница 8

А Зуев между тем, по-видимому, был так ошеломлен нападением из засады со стороны Ермила Ивановича, что, казалось, совсем опешил. Когда его спрашивали: что он думает теперь предпринять? — Григорий Васильевич необыкновенно меланхолически поглядывал по сторонам.

— Да что теперь делать… Подрадели добрые люди… Спасибо! — говорил он, печально складывая губы и задумчиво, растерянно смотря перед собой в пустое пространство.

— Гришка наш совсем опустился! — толковали про него в народе. — Поддел его Большухин — нечего сказать… — Ах, волк тя зарежь!..

— Нагрел… живет с него! До новых веников, чай, не забудет…

— Где забыть!.. Ну, уж и Большухин! Ловкач.

Действительно, казалось, Зуев впал в какое-то уныние, слонялся из стороны в сторону, а если и принимался что-нибудь делать, то очень смахивал на сумасшедшего. Вдруг, например, ни с того ни с сего, купил он в двух верстах от станицы 5 десятин земли и деньги заплатил за них чисто бешеные. Народ только подсмеивался…

— Гришка-то, никак, совсем рехнулся! — толковали мужики.

— Ну, почто ему понадобился этот пустырь! Пырей на нем разводить, что ли?

— И не говори лучше! «В отделку» его из ума вышибло…

Перед приездом Ермила Ивановича в Алюбино, Зуев вдруг скрылся куда-то… Сказывали, в Москву укатил.

Вот приехал новый арендатор, напоил станичное начальство чуть не до чертиков и стал устраиваться на новом месте. Незадолго до рождества возвратился и Зуев в станицу. Вот тут-то и встретились наши вороны, и один другого шибко потрепал.

3

Был зимний солнечный день. На базар в станицу съехалось много народу. Трактиры были полнехоньки, торговали и шумели на славу… Время шло за полдень, дела были покончены, и продавцы и покупатели гуляли всласть.

В трактире Ивашкина, на «чистой половине», повстречались наши хищники. Ну, разумеется, как знакомые, поздоровались, потрясли друг друга за руку и повели речь о том, о сем. Большухину, признаться, не особенно приятно было столкнуться с Зуевым в трактире: «Напьется, чего доброго, станет привязываться; еще, пожалуй, скандал устроит». Увидев теперь, что Григорий Васильевич ведет себя прилично и, по-видимому, примирился с своим поражением, Большухин мигом повеселел. Конечно, он не боялся Зуева («мне что… — наплевать! Серчай себе!»), но все-таки он гораздо спокойнее чувствовал себя, видя, что за спиной у него не торчит враг, готовый ежеминутно огреть его по затылку. Расчувствовался Ермил и не побоялся даже коснуться щекотливого предмета…

— Григорий Васильевич! ты что же меня не проздравишь, а? — спросил он, хлопнув Зуева по плечу.

В ту минуту эти два воротила стояли почти посреди комнаты, у всех на виду. Яркий солнечный луч, полосой пробивавшийся в окно, озарял их золотистым светом, словно окружая каким-то блестящим ореолом. Из-за серой трактирной пыли, волновавшейся в полосах солнечного света, видны были посетители, сидевшие у столиков там и сям, за большими чайниками и за бутылками пива, и с напряженным любопытством посматривавшие на двух чудо-богатырей, сошедшихся друг с другом лицом к лицу… На грязно-сером фоне стен ярко выдавались красные кумачные занавески у окон, на то время отдернутые, бутылки с разноцветной влагой, украшавшие за прилавком всю стену от пола до потолка и, наконец, посреди табачного дыма и пыли, кружившейся в полосах солнечного света — два наши хищника…