Читать «О начале человеческой истории» онлайн - страница 8

Многое придётся проходить по целине. В науке нет такого запретного соседнего или дальнего участка, где висела бы надпись: «Посторонним вход запрещён». Учёному всё дозволено — всё перепроверить, всё испробовать, всё продумать, не действительны ни барьеры дипломов, ни размежевание дисциплин. Запрещено ему только одно: быть не осведомлённым о том, что сделано до него в том или ином вопросе, за который он взялся. Разумеется, никто не может обладать доскональной осведомлённостью даже в одной специальности. Но от учёного требуется другое: хорошо знать границы своего знания. Это значит — иметь достаточный минимум информации вне своей узкой специальности, чтобы знать, что вот того-то ты не знаешь. Это называется ориентированностью. Скромность не мешает дерзанию. Раз ты ясно видишь предел своего знания, а ход исследования требует шагнуть на «чужую землю», ты не будешь мнить, что она «ничья», а увеличишь коэффициент своей осведомлённости. Тем самым увидишь дальнейшие её рубежи и очертания того, что лежит за ними.

***

Если, с одной стороны, эта книга предлагает альтернативу распространённому взгляду на происхождение человека, то, с другой стороны, она служит альтернативой тенденции ликвидировать историзм в науках о человеке. Не мешает ли, в самом деле, наука об историческом становлении, изменении и развитии человека включить его как нечто константное вместе с животными и машинами в закономерности и обобщения более высокого порядка? Эта тенденция означает устремление к статике, максимально возможное элиминирование генезиса и хронологической динамики. В этом смысле можно говорить об ахроническом или агенетическом мышлении.

Идея развития некоторым буржуазным учёным сейчас представляется наследием XIX в., уходящим на протяжении XX в. на склад и упокой из арсенала «большой мысли». В освобождении от категории развития усматривают известный мыслительный выигрыш в уровне обобщения, ибо эта тенденция научной мысли сокращает прежде всего генезис обобщаемых явлений и тем самым их «субстрат». Иными словами, из поля зрения устраняется изменчивость явлений во имя их формализации и моделирования.

На переднем плане при этом грандиозное расширение поля приложения математики и математической логики, огромнейшие технические результаты. Но на заднем плане происходит пересмотр проблемы человека. Кибернетика гигантски обогатила технику; её побочный плод, претензии «кибернетизма» в психологии обедняют науки о человеке. Весь этот «великий потоп» можно выразить негативным тезисом: история не существует или, точнее сказать, история не существенна. А поскольку наиболее исторична именно история людей, современная «большая мысль» прилагает чрезвычайные усилия для лишения её этого неудобного качества — историзма.