Читать «Тепло родного очага» онлайн - страница 87

Я никогда еще не видел так рядом взгляда не подозревающей о постороннем присутствии птицы. А видеть было надо! Нельзя умереть, не повидав поблизости восторженных глаз, воспевающих солнце, воспевающих жизнь, воспевающих свет, глаз прекрасной и свободной птицы. Как они были серьезны, эти маленькие налитые пением глаза! Именно с того самого утра и на всю жизнь я понял, что, когда встает солнце, птицы не просто кричат, они не просто щебечут, нет! Все из них, кто может петь, именно поют, именно воспевают, и сердца их в эти мгновения полны необычайной и в высшей степени серьезной радости. Только тот, кто видел на рассвете такие поющие глаза, может понять, как это для птицы важно и как она в это время величественна. Какой недосягаемый в это мгновение птица поэт. Самец пел во всю мощь своей крошечной и такой бескрайней души, он совершенно не заметил меня, а может быть, он просто не обратил на меня внимания.

И это продолжалось долго, так долго, что я потерял ощущение времени. Я просто смотрел на поющую птицу и за эти минуты прожил в сердце своем, может быть, не одну человеческую жизнь. Зато весь наступивший день самец уже не знал покоя, он занят был кормлением своих птенцов, которые отчаянно пищали под крышей моего сарая и требовали есть, есть и есть. Вместе с самцом металась над хутором и его супруга в поисках самых неуловимых для человеческого взгляда мух и мошек, которые необходимы были подрастающему семейству. Я издали следил за их неутомимой заботой и всячески желал им успеха. А в сердце я надеялся, что следующим утром… Но следующего утра уже не случилось.

И виною тому был мой серый молоденький кот. Есть на свете такие животные, как, впрочем, и люди, которых судьба до поры, до времени балует. Такие существа считают, что все им позволено и что никакое дело не может проходить без их участия. Мой старый кот, о котором я уже не однажды рассказывал, из приблудных, он с первых дней своих понял, как превратна жизнь, и поэтому ни в какие посторонние дела не вмешивался. Он был терпим ко всем себе подобным, то есть к тем, кто вместе с ним рожден, чтобы пройти тернистые дороги жизни. На ласточек мой старый друг не обращал никакого внимания, и они его не трогали. А надо сказать, что ласточка — птица бойкая и даже отважная. Не раз мне приходилось видеть ласточек, которые с завидной смелостью и умением прогоняли от своих птенцов довольно-таки внушительных посягателей. К числу таких посягателей и причислил себя наш молоденький баловень. Он не упускал ни одной минуты, чтобы не заглянуть в сарай и полюбопытствовать, что же это там под крышей, кто поднимает по временам такой невероятный шум и говор. Именно по этой причине самец, откуда бы он и куда бы ни летел, завидев забияку, яростно проносился над ним черной стрелой. И это до поры, до времени пугало агрессора.

Но агрессоры, кто бы они ни были, существа по природе своей, такие, что ни с чем и никогда не могут смириться, они убеждены, что над любым противником в любой ситуации они должны одержать верх. И скоро я с тревогой стал замечать, как в ответ на бреющий полет встревоженного самца мой баловень стремительно, прямо с места, вспрыгивает и вот-вот лапой полоснет ласточку прямо в воздухе. Было ясно, что развязка близка. Но я не ожидал, что она придет в такой прекрасный, полный ветра и облаков полдень. Но именно во второй половине дня я увидел моего молоденького пушистика деловито вышагивающим в кусты с какой-то трепещущей жертвой в зубах.