Читать «Тепло родного очага» онлайн - страница 13
Юрий Николаевич Куранов
А между тем всего семь лет спустя я встретился с этим замыслом, уже в прекрасном исполнении, в столовой литовского совхоза имени XXV съезда КПСС поселка Юкнайчай Шилутского района. Правда, директор этого совхоза, Герой Социалистического Труда — человек огромной культуры, а парторг хозяйства, в прошлом сам председатель колхоза, хорошо играет на скрипке в местном эстрадном ансамбле.
А какой великолепный ансамбль мог бы укрепить самодеятельность не только глубоковского клуба, но и просто оживить быт села и совхоза, когда пример и дружной жизни, и трудовой самоотверженности, и родственной талантливости являла бы во всей своей привлекательности эта замечательная семья Лукьяновых! Ее, если хотите, и чисто пропагандистская значимость превысила бы десятки, а то и сотни мертворожденных кабинетных выдумок и бесталанных агитационных номеров.
Сравнительно недолго я просидел в присутствии этой спокойной и благожелательной женщины, в лице которой, таком обыкновенном сельском, так явственно светились чистота и добропорядочность. Чувствовалось, как в молодости была она красива и, видимо, не броской красотой, с которой хоть пляши, хоть песни пой, а красотой скромной и целомудренной. Глядя на эту немолодую женщину здесь, в небольшой совхозной проходной, под бушующим пластом дождливого ненастья, на берегу замирающего от бури озера, я вдруг вспомнил строки крошечного, но такого поразительного своею мудростью стихотворения Уолта Уитмена. Всего две строки. Написаны более ста лет назад, но они живут, как будто родились только вчера. И вечно жить будут.
И это правда. Чем дольше я живу, тем с большим изумлением смотрю я на красивые девичьи лица. Я ли это был влюбленным, и не раз и не два, в ранней молодости? Во что я влюблялся? При всей свежести, всей привлекательности молоденьких девичьих лиц, как они пустынны, на них ничего еще нет. Жизнь не высветила их своим вещим огнем испытаний, бедствий, радостей, сострадания, мудрости и терпения. Поистине лица многих наших жен и матерей с годами превращаются в монументы человеческого величия и чистоты, и чем старее такое лицо, тем оно прекрасней.
Надо сказать, что годы вообще как бы навсегда и безвозвратно проявляют в человеческих лицах все, что в них главное. Вот почему мы порою встречаем ужасных, омерзительных стариков и страшных, звероподобных старух. Всю жизнь, цепляясь за низменные и ничтожные привязанности своей натуры, они как бы вычеркивают из себя все, что роднит их с человеком, с высоким призванием человеческой жизни. И остается только смрад. Но люди, проведшие свои дни в чистоте, наливаются, и наливаются красотою не обязательно подвигов, но порою никем не замечаемых стоических будней, которые иногда намного выше любого подвига. Жизнь убирает с человеческих лиц все половинчатое, все сиюминутное, все не проявившее себя, и к последнему завершению дней на лицах наших проступает и остается лишь самое главное. Особенно отзывчивы на такое течение времени лица женщин как наиболее восприимчивые на каждое, самое неуловимое и тонкое видоизменение человеческого чувства. Сердце матери!
