Читать «Камень преткновения» онлайн - страница 166
Анатолий Дмитриевич Клещенко
Генка не захотел отречься — какой он, мол, приятель? — язык не повернулся. Пожалуй, он обоих считал правыми: Петьку и Элю. Но разве решишь, кто прав больше?
— Ты пойми, не положено у нас говорить об этом. Скажешь спроста, а кто-нибудь услышит, ну и пошло… — Он оправдывал Петра, объясняя его грубость, извинялся за нее. Но получалось это безотчетно как-то, и поэтому сбился: — Конечно, и так все знают, что рыбачим…
— А если все знают, зачем лезть в бутылку?
Генка и сам не мог понять этого. Действительно, знают и рыбнадзор, и милиция, и Мыльников — все. Такая работа — бакенщики. Но тут он вспомнил слова отца: «Закон! Нужно ему с печки зад поднимать, как же, ежели на тебя не покажут пальцем!» И по-своему объяснил их Эле:
— Знать — знают, но, если пойдет разговор, нельзя же ему внимания не обращать! Ну, рыбнадзору! Тогда ему холку намылят!
— Все вы тут одинаковые герои, как я посмотрю, — явно подражая кому-то, заявила Эля. — Хваленые рыбнадзоры вспоминают о браконьерах, когда их носом тыкают. Браконьеры бабьего языка хуже огня боятся.
Она демонстративно отвернулась, с ожесточением завозила по голубой эмалированной кастрюле наполненной мокрым песком ладонью. Генка решил, что девушка в самом деле забыла о его присутствии, и, помявшись, собрался уйти, когда Эля, не оборачиваясь, кинула:
— Нет чтобы хоть воду помог принести даме…
Только тогда Генка увидел стоявшее в стороне пустое ведро. С излишним усердием забрел, не жалея бродней, выше колена в воду и, наполнив ведро, оглянулся: видит ли Эля? Увы, Эля все еще занималась кастрюлей. Оставалось тяжело вздохнуть и нести ведро по назначению. Взобравшись на косогор, он оглянулся еще раз и по-прежнему увидел только спину девушки. Оставив ведро на крыльце, уже направился к своему дому, когда от реки раздалось:
— Генка!
— Ну что? — спросил он.
— Купаться пойдешь? Мне теперь полдня сажу от рук отмывать придется.
У него вдруг перехватило дыхание. Казалось, будто что-то жаркое и упругое заступило дорогу, стиснуло, пробежало огнем по жилам. Он почему-то испуганно посмотрел вокруг себя: не слышал ли кто слов Эли? Нет, кажется, никто не слышал. Ему вспомнился не совет Петра — подсмотреть за купающейся Элей, а что-то смутное и душное, услышанное после его слов в себе. И вот теперь сама Эля зовет его! Одна Эля, ведь Вера Николаевна и все остальные в тайге! Чувствуя, что кровь в жилах становится густой и жаркой, он крикнул вниз хриплым голосом:
— Пойду!
Он видел, как девушка, неторопливо переполоскав вымытую посуду, сложила кастрюли одна в другую и, небрежно помахивая зажатой в правой руке сковородкой, стала подниматься к дому. Но все это он видел как-то необычно, словно вокруг Эли и стопки посуды, которую несла Эля, скрадывая четкость линий, текли и дрожали какие-то прозрачные струйки.
Из дому Эля вышла с мохнатым полотенцем на плече и розовой целлулоидной мыльницей.
— Пошли?
Генка шел за нею, глядя на ее спину и загорелую шею, которую красиво оттеняло похожее на белый мех полотенце. А Эля беспечно сдаивала с нависающих над тропочкой черемуховых веток ржавые, крапинками покрытые листья и, подержав возле рта, выбрасывала.