Читать «Раскаявшийся» онлайн - страница 49

Я стал плохо спать и поздно вставал. Желание молиться пропало. Надеть талес и филактерии стало настоящей проблемой. Когда я открывал Гемару и начинал учить законы субботы или правила принесения в жертву пасхального ягненка, у меня слипались глаза. «Это не для тебя! Не для тебя!» — кричал во мне какой-то голос.

Однажды утром я встал и забыл (а точнее, заставил себя забыть) помолиться. Я вышел из дома и отправился в новые районы Иерусалима. Вокруг кипела работа — строились дома, гостиницы. В витринах красовались те же товары, что в магазинах Нью-Йорка или Тель-Авива. Улицы были широкими и чистыми. Начиналась весна.

Внезапно я услышал, как кто-то зовет меня по имени. Обернувшись, я увидел Присциллу, девушку, с которой познакомился в самолете.

На мгновение мне захотелось ничего ей не отвечать и просто убежать. Но я подавил это желание, подошел к ней, и мы поздоровались. Она подставила мне для поцелуя щеку, и я ее поцеловал. Только что я был таким же евреем, как мой дед, и вот я уже вновь человек двадцатого столетия.

— Вы отращиваете бороду? — спросила Присцилла.

— Да.

— Вам идет. Почему вы не звонили? Ведь обещали же!

Я хотел сказать ей, что разврата мне хватало и в Нью-Йорке, но вместо этого соврал, сказав, что потерял номер ее телефона. По выражению ее лица я понял, что она рада нашей нечаянной встрече и что избавиться от нее будет нелегко. Мы проходили мимо кафе, и она предложила: «Зайдем, выпьем по чашечке кофе».

«Не ходи с нею!» — кричал мой внутренний голос. Но ноги явно его не слушались. И вот мы уже сидим за столиком, а официант принимает наш заказ. Присцилла взяла кофе с мороженым, а я чай.

— Как там ваш профессор? — поинтересовался я.

— Ох, Билл? Отлично. Он уже выучил иврит. Скоро заговорит как сабра. А для меня это по-прежнему китайская грамота. К счастью, тут все говорят по-английски. Так что никаких проблем, ни в университете, ни на улицах. С английским языком и американскими долларами можно жить где угодно.

И она улыбнулась, демонстрируя свою принадлежность к народу долларов и английского языка. Она рассказала, что снимает квартиру у профессора химии, который на год уехал в Германию.

— Как такое возможно, чтобы профессор Иерусалимского университета, еврей, поехал в страну, полную нацистских преступников? — удивился я.

Присцилла только отмахнулась:

— Сколько можно цепляться за это? Многие профессора из Израиля уезжают на стажировку в Германию.

Слова «цепляться за это» она подчеркнула особенно, словно бы «это» было маленьким недоразумением. Миллионы убитых и замученных евреев, отравленных газом, сожженных в печах, ставших жертвами чудовищных экспериментов, волновали ее не больше прошлогоднего снега. В Иерусалиме она чувствовала себя как дома, так же как профессор, у которого она снимала квартиру, чувствовал себя как дома в Бонне, Гамбурге или любом другом месте на земном шаре. Возможно, он уже нашел себе там фрейлейн, и она называла его «mein Schatz» {мое сокровище (нем.)}.