Читать «Эмигрант по призванию (Веселовский С.Б.)» онлайн - страница 9

Мы помним, что к 1915 г. «ученая свора» наконец-то признала в нем профессионального историка. Но как личность и как историк, Веселовский продолжал развиваться, ведь это постоянный процесс. Личный дневник дает уникальную возможность выявить и проследить, как в эпоху катастрофы проходило его дальнейшее становление.

С первых строк, историк Веселовский мастерски и со знанием дела схватывает «дух времени»: «Кажется будто люди хотят заглушить суетой, беспорядочной работой и спазматическими усилиями воли гнетущее их смутное сознание надвинувшейся и растущей непоправимой беды» (5, № 2, 2000 г., с. 93–94). И о себе: «Когда очнешься, становится холодно, тяжело и все окружающее кажется чуждым». Это его первый шаг в бездну, в пустоту, в которую он будет лететь долгие годы, в прострацию, которая усугубит его психическое расстройство, подмеченное еще критиком А.А. Кизеветтером. И он устыдится этого, попытается скрыть, записав: «комиссия нашла сильное истощение и в некоторой степени базедовизм» (5, № 2, 2000 г., с. 98). Но пройдут годы и коллеги историки смогут расшифровать перечеркнутое слово «неврастения», тем самым, позволив себе непозволительное – разоблачение.

«Трудно, пожалуй, совсем невозможно изладить все то, что я переживаю. Все это кажется мне каким-то запоздалым и быть может даже болезненным. Я так разбит физически и духовно, что не способен сойти с рельс по такому небольшому поводу. Такие калеки, как я, с рельс не сходят; их и сбить трудно» (5, № 2, 2000 г., с. 99). Восприятие себя как калеки – образ горький и символический. Сколько же лет копилась эта душевная тяжесть, чтобы в самый тяжелый жизненный момент, когда для выживания в военное время нужны все силы и энергия, подкосить, надломить? Потеряв почву под ногами и не обретя новой, Веселовский с ужасом понимает, точнее предчувствует, старая жизнь уходит навсегда и безвозвратно. Физически ощущая разрушение, разложение социокультурной среды, которая его взрастила, и в которой прошло его становление, что угнетающе действовало на его психическое расстройство, нарушает равновесие его личности, жизнь видится в черном однотонном цвете. Веселовский приобретает статус маргинала. Для маргинала апеллирование образами – это жизненная необходимость, чуть ли не единственный способ ориентации и познания постоянно изменяющегося окружающего мира. (1, с. 89) И для него переживание сложившейся жизненной ситуации оказывается сильнее, «устают все закоулки души», но… «научная работа становится отдыхом».

«На душе и в голове образуется пустота, которой не могут заполнить злобы дня и суета. Воображение уносит далеко от действительности, работает во время бессонных часов ночи и, кажется, дает отдых. Поздно – прошлого не вернуть. А „настоящее“ – горячее желание, чтобы оно скорее прошло. А будущее темно, как никогда» (5, № 2, 2000 г., с. 94). Ощущение «смерти в темноте» будет преследовать и угнетать его еще долгие годы.