Читать «Фараон. Краткая повесть жизни» онлайн - страница 16

Мальчик испуганно вскочил, чья-то тень склонилась над ним.

– Не бойся, это я.

Взяв сына на руки, царь крепко обнял его.

– Забудь все. Мы сегодня просто кормили уток, и больше ничего не было.

Рамзес кивнул головой, и тихо заплакал.

– Когда ты вырастешь, ты все поймешь. Я вел себя неправильно. Царь должен быть образцом для своих поданных. И должен уметь сдерживать свою ярость. Ты слышишь меня?

– Да, папа…

– Ну не плачь, не плачь…

Фараон ласково гладил Рамзеса по голове, удивляясь необыкновенной жесткости его волос, свидетельствующей и о жесткости его характера. Ему хотелось приласкать мальчика, успокоить его.

Они долго сидели обнявшись, поверяя друг другу свои страхи и сомнения. Луна слабо освещала их лица: надменное и высокомерное – отца, печальное и гордое – сына. Рамзес рассказывал, что боится темноты и яда змей, царь говорил, что боится поражения и смерти. От этого страшного слова мальчик вздрогнул, и, поцеловав руку отца, еще сильнее к нему прижался.

– Ты никогда не умрешь. Никогда. Ведь я же люблю тебя.

Фараон тихо улыбнулся.

* * *

На следующее утро я проснулся с мыслью об отце. Поистине, в последнее время, я стал слишком часто вспоминать его.

От моего неожиданного пробуждения Пафнутий, готовивший настойку из трав, вздрогнул.

Посмотрев друг на друга, мы отвернулись.

Прошел день.

Я медленно шел на поправку. Правда, я и сейчас не совсем верю, что выздоравливаю. Я настолько привык к чувству ожидания смерти, что без него мне уже не по себе.

Но внимательно осмотревший меня лекарь с удивлением сказал, что свершилось чудо. Видимо он ожидал того же, что и другие.

Мое ослабевшее тело быстро возвращалось к жизни.

В целях личной безопасности я запретил объявлять о своем выздоровлении. Необходимо было выявить всех заговорщиков. Я отдал негласный приказ начинать арестовывать самых опасных. Я хотел провести показательный суд, и доказать всему Кемету, что на этой земле я – единственный фараон и, поднимая руку на мою корону, ты рискуешь потерять и свою жизнь.

Не торопился я и с осмотром армии: мои воины должны видеть меня здоровым и сильным. Не спешил собирать и совет. Я решил сделать это позже, через семьдесят дней, после похорон Мефиса.

Так что у меня появилось много времени, дабы заняться текущими делами. Просмотреть целый ворох чертежей по строительству храма, завершить рукопись, провести расчеты по разбивке нового сада, возобновить переписку с другими царями.

Вся эта деятельность была необходима мне, как воздух.

Я каждое мгновение стремился чувствовать себя живым.

Пафнутий относился к этому неодобрительно. Он стал единственным человеком, после Мефиса конечно, кто искренне заботился и беспокоился обо мне.

Однажды вечером, уютно устроившись в постели, я работал над рукописью.

Я считал себя вправе быть учителем своему народу и всем будущим царям.

Я многое видел и успел многое сделать.

Я задумался. Многое сделал… больше, чем отец.

За свою жизнь он построил два канала, а я пять. Разбил всего лишь семь оазисов, а я десять. Построил один город, а я три, а еще – храмы, святилища, статуи, обелиски, крепостные стены, школы. Присоединил к своим владениям земли морских народов, одержал военные победа над Нубией. Своей щедростью я превзошел всех царей, что правили до меня. И после стольких благодеяний, мой народ боится меня, а моего отца любит и помнит.