Читать «Тайны великой пустыни» онлайн - страница 174

От этих врат мне некуда уйти,

Другого нет передо мной пути.

Не думай, коль от пира ты отбился,

Что я и сам от бога отвратился.

Лишь попрошайка, получив отказ,

В другую дверь стучать бежит тотчас.

Пусть я отвержен, но в любви и вере

Я тверд. И я другой не знаю двери!

(пер. В. Державина)

Большим авторитетом у своих современников пользовался Абдурахман Джами (1414–1492 гг.) — ученый, философ-суфий, аскет, наставник государственных деятелей и поэтов. О нем великий поэт и его большой друг Алишер Навои сказал:

Дервишеской одеждою своей

Он затмевает блеск земных царей.

Им пленены дервиши и цари,

Ему верны дервиши и цари.

(пер. В. Державина)

Абдурахман Джами в жизни и стихах самым решительным образом отвергал любое проявление лицемерия и говорил, что «потакать лжецам и трусам в сочиненьях не привык». Вот одна из его газелей:

Что видел в мире этот шейх, укрывшись в своем дому,

Отрекшийся от нужд людских, себе лишь нужный самому?

Он сам живую с миром связь, как пуповину, перегрыз,

И словно шелковичный червь, ушел в свой кокон

— чужд всему.

Зачем, живой среди живых, бежит он от людских тревог?

От всех избавясь, от себя куда уйти? В какую тьму?

Он в зрелости, исполнен сил, достойных дел не совершил.

Ты, как неверному, ему не доверяйся потому…

Ведь он верблюжьих бубенцов не слышал

средь степных песков.

Ты, внемля проповедь его, не верь и слову одному.

Влюбленный в ложный внешний блеск,

он груду раковин купил.

Бесценный жемчуг свой за них отдав неведомо кому.

Джами, не спрашивай его о чаше истинной любви, —

Из чаши той не довелось и полглотка отпить ему.

(пер. В. Державина)

Современные синьцзянские дервиши выглядели весьма импозантно: довольно высокий рост, развевающаяся грубая одежда, всклоченные длинные и густые волосы, крепкий деревянный посох, — все это каждый раз привлекало внимание окружающих. Что же касается вышеупомянутого хотанского маргинала, то общение с ним никак не входило в мои планы, и мы очень скоро расстались.

Напротив харчевни шла бойкая торговля изделиями из атласа и парчи. Отвести глаза от буйства сочных красок было невозможно, сказочно выглядели в лучах яркого солнца золотые и серебряные нити.

Шелковые ткани получили широкое распространение в Западном крае уже в первые века нашей эры. Чрезвычайно высокие цены и ажиотажный спрос на них наблюдались тогда практически повсеместно за пределами Поднебесной. Так, в эдикте римского императора Диоклетиана о ценах (301 г.) стоимость фунта чистого золота в слитках оценивалась в 50 тыс. денариев (серебряная монета), а фунт шелка-сырца, окрашенного в пурпур, — в 150 тыс. Фантастические доходы китайских императоров, чиновников и купцов не давали спокойно спать правителям многих стран и их приближенным, мечтавшим о сказочных богатствах и роскоши. Им тоже хотелось красиво и изысканно одеваться, не растрачивая благородный металл, и самим торговать дефицитным товаром.