Читать «Пусть шарик летит» онлайн - страница 30

Опереться бы на ноги, оттолкнуться, подтянуться, по ничего не выходило, в ногах не было силы, он их не чувствовал. Как парализованные — такие же беспомощные. Он цеплялся за лестницу, прижимался к ней, умолял, молился.

Никакого ответа. Ни изнутри, ни снаружи. Это Мейми его сюда загнала, но даже она ушла. Внизу была только земля. Там, далеко внизу. И такая твердая. Дождя не было больше месяца. Как железные прутья, как рельсы, выступали из земли толстые корпи эвкалипта. Мягкой и высокой травы там не было. Лишь сухая, скошенная под корень отцовской газонокосилкой. Падать было не на что. Можно было только разбиться. А в руках все то же жуткое ощущение, пальцы продолжали соскальзывать, и каждое движение уносило частицу жизни.

Лестница была такая гладкая, что ни одна заноза не впилась ему в руки. Отец полирует ее наждачной шкуркой и покрывает лаком. В этом весь отец. Даже его лестница должна быть идеальной. Не обрабатывай он ее так наждачной шкуркой, не покрывай лаком, не мой после каждого раза, как он на нее заберется, пальцы не скользили бы так.

В голове у него звучали голоса. Они спорили. Один, хотя в нем и чувствовалась усталость, был тверд, в другом слышалось отчаяние. Один был очень похож на маму, другой — как бы частица его самого.

«Не собирался я вовсе влезать на это поганое дерево. С самого начала не собирался. Только вид делал. Все время не собирался. Все время прикидывался».

«Не прикидывался ты».

«А вот и прикидывался. Играл, как всегда».

«Достать и выволочь лестницу с подставки — это игра? Прислонить ее к дереву — это игра?»

«Ну конечно же. Не дурак я и не сумасшедший. Знаю, что не могу лазить».

«Пинать эту лестницу. Колотить по ней. Ругаться. Убегать от нее — все это была игра?»

«Не знаю, не знаю».

«Ты сюда поднялся, не так ли? Значит, ты по ней залез. Не мог ты иначе здесь оказаться. Ты все время знал, что так оно и будет, но ты также знал, что, когда сюда поднимешься, упадешь».

«Это все из-за того скверного человека, что мне про шарик сказал».

«Ему легко было говорить. Для него это ничего не значило. Незнакомец, проходивший мимо».

«У него были доброе лицо и хороший голос. Может, у него тоже были свои проблемы. Я ему поверил. Мне жаль, что я назвал его скверным».

«Это был незнакомец. Он не понимал. Он не знал».

«Знал он!»

«Если бы знал, ты не висел бы здесь сейчас, а поднимался бы все выше и выше. Ты кричал бы: „Привет, птицы! Привет, облака! Привет, мистер Солнце!” Уже смотрел бы с высоты на крышу дома Сисси Парслоу, на Мейн-стрит, на выходящих из автобуса».

У него вырвался долго сдерживаемый всхлип, и вместе с ним начались судороги. Все сразу. Он ощущал их даже в содрогании лестницы. Она тряслась под ним, пульсировала, и он уже не чувствовал своих рук, из них совсем ушла сила. Они еще оставались на прежнем месте, все еще скользили, но он их не ощущал.

Он будет лежать там, может, разбившийся, а может, и мертвый, и никто не узнает. От задней двери его не увидят. Мама, вернувшись домой, его не увидит. Ведь лестница не видна от дома. Мейми стояла возле дерева, а ей и в голову не пришло, что там лестница.