Читать «Сердце грустного шута» онлайн - страница 17

– Я был как в тумане. Я долго вглядывался в ее бледное лицо, а из глубины, из сердцевины тела поднималась к горлу тупая тянущая боль, она обволакивала связки и оседала тяжелым комом. Я судорожно глотал воздух, но боль усиливалась и углублялась, не давая дышать и говорить. Я был ошеломлен и стал терять сознание. Потом я видел своих девочек, они сидели в кресле подле кровати. Потом была только тишина и застрявшая в горле боль. Потом темная тягучая вода наполнила комнату до потолка, и я оказался на дне, без желания жить и дышать.

Водные тяжелые токи, рожденные биением моего сердца, приподнимали покрывала, превращая их в больших кружевных медуз, я видел таких в Средиземном море, будучи подростком в Италии. Медленно покачиваясь, они вынесли меня вон из стен спальни в водорослевый озерный мир. Ноги коснулись тугого серого песка, почти белого от лунного света, я стал безвольно продвигаться вперед, не думая ни о чем, в полном оцепенении сознания и чувств, глотал тяжелую воду вместо необходимого мне воздуха. В коричневых волнах водорослей я увидел сложенную из черепов пирамидку, опустился перед ней на колени, совершенно обессиленный и разбитый, но с желанием прижать к себе эти печальные останки. Но черепа выскальзывали из рук, и я, терзаемый мукой, упал на песок рядом с ними и бездумно глядел на расплывающееся сверху пятно далекой полной луны. Потом большая тень скользнула надо мной, тяжелый багор зацепил одежду и поволок вверх.

И я увидел вас, сидящим в кресле напротив, и весь ваш облик выдавал безграничную усталость и озабоченность.

– Сущая правда, Петр Николаевич! Во-первых, вы слишком долго спали, во-вторых, шок, который вы пережили, лишил вас речи.

Разговор этот состоялся много позже, а в тот момент друг мой жестом попросил меня помочь подняться, умылся, привел в порядок волосы и одежду. Прошел к секретеру и написал на листе бумаги:

«Вы что-нибудь узнали?»

– Нет! Следов насилия нет. Типичных признаков разрыва сердца или черепного кровоизлияния нет. Видимых признаков отравления тоже нет. Не могу ничего пока предположить, должен еще подумать, посоветоваться, – помолчав немного, обдумывая, что бы ему сказать успокоительное, и не найдя ничего, я добавил: – Уверен, что нового ничего не будет. Я, однако, склонен утверждать, что это был разрыв сердца. С приставом я уже говорил, он того же мнения.

Он согласно кивнул, написал: «Спасибо! Проводите меня вниз».

Мы вышли на темную лестницу. В доме пахло ладаном и слышалось нестройное пение. На вопросительный взгляд вдовца я пояснил:

– Отец настоятель с певчими приехали после вечерней службы. На ночь псаломщика оставят псалтырь читать. Девочек няня спать уложила, с ними сидит. Народ весь на лугу перед домом собрался.

Петр Николаевич благодарно сжал мою руку. Пока спускались вниз, по его лицу я понял, что он стал осознавать реальность происшедшего. Супруга мертва. Он – вдовец. Девочки – сироты. Онемел. Пройдет. Сейчас важно не потерять ясность мысли, предстоят еще неотложные дела.