Читать «Танцующие в темноте(4-3)» онлайн - страница 51

Ру отодвинула тарелку.

— Ты его видел когда-нибудь потом? — спросила она, потому что не знала, что ещё сказать.

— Да. Через десять лет мы встретились в Париже.

— И как это было?

— Он был в таверне, и вновь он был одет лучше всех вокруг, хозяин положения, — сказал Шон голосом почти без всякого выражения. — Ему всегда это нравилось.

— Вы поговорили?

— Я сел напротив и посмотрел ему в глаза.

— Что он сказал?

— Ни слова. Несколько минут мы смотрели друг на друга. В конце концов, сказать было нечего. Я встал и ушёл. Той ночью я решил научиться танцевать. Мальчиком я, конечно, плясал в деревне со всеми. Мне это нравилось больше всего, и, поскольку впереди меня ждали столетия, которые надо было чем-то занять, и у меня не было гордости, через которую пришлось бы переступать, я решил узнать о танцах всё. Тогда мужчины танцевали, почти все мужчины. Это был необходимый в обществе навык, если ты принадлежал к высшим слоям. Я мог переходить от одного слоя общества к другому, ведя себя, как сэр Тобиас, когда я хотел научиться бальным танцам состоятельных сословий, или так, как те, кто были мне ровней, если я хотел разучить что-нибудь из народных танцев.

Когда Шон заговорил о танцах, они оба стали спокойнее. Ру даже снова взялась за вилку и съела ещё несколько кусочков. Постепенно Шон расслабился в своём кресле и замолчал. Когда Ру убедилась, что он уже оправился после рассказа, она заметила:

— Мне нужно покормить кошку. Нужно сходить на квартиру.

— Но ты не можешь жить там, — жёстко заявил Шон.

— Где же тогда?

— Как где? Конечно, здесь, со мной.

Она еле удержалась от того, чтобы обвести взглядом крошечную квартирку. Вероятно, она может впихнуть куда-нибудь свои книги и одежду, но ей придётся выбросить всё остальноё, всё, что она приобрела с таким трудом. Как они смогут совмещать свои столь разные стили жизни? И какова была доля жалости в том, что он чувствовал к ней?

Он смог точно понять её настроение.

— Пойдём, заберём твои вещи. Если я не ошибаюсь, ты пропустила день учёбы. Тебе нужно будет пойти завтра, если ты будешь в силах. Ты можешь идти?

Она передвигалась медленно и неловко. Шон надел ей на ноги носки и зашнуровал ботинки так, как будто это было совершенно обычным делом. Он выполнял столь приземленную работу так отработанно, но при этом так бережно, что она неожиданно растрогалась.

— По крайней мере, у меня нет парика, который тебе нужно было бы пудрить, — улыбнувшись, заметила Ру.

— Это было огромным достижением двадцатого века по сравнению с восемнадцатым, — сказал он. — Уход за волосами и обувь — сейчас они гораздо лучше.

— Волосы и обувь, — повторила она, в голосе её звучало веселье. Она размышляла об этом, пока Шон собирался, и к тому времени, как они были снаружи, в ночи, она чувствовала себя вполне бодро. Она предвкушала долгие беседы с Шоном, когда он расскажет ей об одежде, манере разговора и общественных нравах тех десятилетий, что он прожил. Безусловно, она могла бы написать несколько интересных курсовых.