Читать «Богоборцы из НКВД» онлайн - страница 26

4

«4-го апреля в пленуме Моссовета (Московского совдепа) очень ругали Патриарха и всё духовенство якобы за агитацию против добровольной выдачи церковных ценностей и постановили провести декрет ВЦИК об изъятии «неуклонно, твёрдо и энергично».

Впоследствии так и сделано, да никто им и не мешал. Напрасно только изволили лаяться. В некоторых церквях изъято серебра по нескольку пудов, а в некоторых — десятки пудов. Подожду конца изъятий и запишу собранное (вернее сказать, «содранное») церковное богатство в итоговой сводке», — запишет в своём дневнике москвич Н. П. Окунёв.

Перед Пасхой 1922 года в Москве появилось множество объявлений. Одно из них красноречиво подчёркивает колорит того времени: «Ты говоришь, к Пасхе нельзя купить коньяк? Так купи вино В. Г. Сараджаева. Магазин: Тверская, 22».

«С 31 марта по 27 апр. Включительно по Москве изъято в церквях: 3059 пуд. 28 ф. 45 зол. 72 доли 400 р. серебра, 2 пуд.

21 ф. 86 зол. 76 долей 500 р. золота; брильянтов, алмазов и розочек 3658 шт., жемчуга 17 ф. 67 зол. 40 долей, рубинов 1178 шт., изумрудов 1887 шт., драгоценных камней 1 пуд. 72 золотника (каких ещё?!), и много других ценных вещей, описанных поштучно», — отмечает Окунёв.

«Злоба дня», как бывало говорили в «добрые старые дни», — судебный процесс о сопротивлении (якобы) изъятию церковных ценностей. Газетные застрельщики натянули свои клеветнические луки до угрожающего предела. По их гарканьям (или карканьям), процесс «вскрыл возмутительную картину заговора против советской власти под видом защиты религии», и что «Патриарх и его штаб — организаторы и руководители обширного контрреволюционного заговора» (распни Его, распни!). К концу процесса вызвали в трибунал свидетельствовать самого Патриарха. Вот и началась пальба из всех орудий. «Стреляли», собственно, не только в безоружных, но и в «лежачих». Особенно усердствовали Стеклов, Пётр Ошевский, Марк Криницкий, Л. Николаев, Д. Фибих и, конечно, «лауреат» по этой части М. Горев (Галкин). (К слову сказать, Ошевский и Криницкий когда-то писали и то, что угодно было Ивану Дмитриевичу Сытину. И без сомнения, стали бы писать верноподданническое и Патриарху, если бы тот был сейчас в силе.) Ошевский и Криницкий тряхнули стариной, написали по поводу допроса на суде Патриарха несколько хлёстких фельетонов «Под Дорошевича». Старые читатели «Русского слова» «прочтут с удовольствием», да и я, пожалуй, прочёл не без удовольствия, ибо, как они ни оплёвывали «гражданина Василия Ивановича Белавина» (так официально именовали на суде Святейшего Патриарха Тихона), всё-таки он вышел из-под перьев самим собой, а не навязываемым ему бесчестными усилиями проголодавшихся бывших сотрудников «Новостей дня» и «Московского листка» типом черносотенного, властолюбивого и трусливого попа. Вот так же, как Островский вылезал из фердинандовских лохмотьев в своём прекрасном наряде, так и Патриарх вышел из оскорблявшего его трибунала… Патриархом, а не каким-то Белавиным».

Председатель: Вам известно, что было в Шуе при изъятии?