Читать «Последний орк» онлайн - страница 422

Никогда еще он не был уверен в чем-либо так, как сейчас: они не могли существовать друг без друга, они всегда принадлежали друг другу — два одиноких путника, блуждавшие в стране теней и наконец-то встретившиеся. Именно они — а если не они, то кто же? — дадут миру тот свет, которого ему не хватало. Плач Авроры постепенно утихал, освобождая и очищая ее душу.

Ранкстрайл верил, что они смогут создать мир, в котором никому не придется стыдиться крови, текущей по его венам. Орки стыдились неудач своего племени, чувствовали себя нелюбимыми детьми и осознавали, что сами по себе они абсолютно ничего не значат, а являются лишь частичками армии, и только это делало их орками. Он мог превратить племя орков в народ, каждый представитель которого помнит о собственном значении и достоинстве и имеет право гордиться своим существованием.

Народ Орков сможет забыть своих жестоких слепых богов, заставивших их поверить в то, что война — это единственное, к чему они способны и чего достойны. Орки обнаружат, что для них все возможно. После Ранкстрайла никто не будет больше стыдиться собственной крови. Он станет последним. После него не будет больше орков. Это нетрудно: он должен лишь освободить земли людей до самых границ, а потом отвоевать каждый клочок у варварства и нищеты, как когда-то у Черных разбойников, не отступая ни на шаг.

Орки были и его народом. Нравилось это ему или нет, но в жилах его текла их кровь, и он чувствовал себя ответственным за них. Ему нужно было применить силу и дипломатию одновременно. Он должен был быть самым сильным орком, чтобы стать последним, чтобы разорвать замкнутый круг варварства и жестокости, который веками держал их в плену и не давал соединить величие их прошлого с сиянием светлого будущего.

Лишь тот, кто долго блуждал среди теней, но не затерялся в них, сможет найти выход из лабиринта.

Аврора перестала плакать.

Она искала что-нибудь, чтобы высморкаться и утереть слезы. Ранкстрайл протянул ей платок, и оба они рассмеялись при виде белой льняной шали, которой Аврора когда-то перевязала его рану. Шаль давно перестала быть белой, но Аврора осушила ею слезы и вытерла лицо, после чего наконец улыбнулась.

— Мы… — заговорил было Ранкстрайл, но осекся. Он хотел сказать: «Мы с вами отомстим за несправедливость», но до него вовремя дошло, как жестоко это звучало для Авроры: каким бы подлым ни был отец, ребенок не должен брать на себя бремя мести за допущенную им несправедливость.

Капитан сказал по-другому:

— Мы, королева-ведьма и я, мы отомстим за несправедливость. Мы отомстим за всех.

Он не случайно выбрал именно эти слова. Королева-ведьма наверняка не собиралась забывать о том, кто беспощадно убил ее родителей и ее супруга. Капитану тоже было за что мстить — за отрубленные пальцы Лизентрайля и изувеченные ноги Свихнувшегося Писаря, за смерть человека, казненного из-за золотой цепочки, и за шрамы от раскаленных щипцов на собственной спине. За слезы Авроры. Он отомстит за всё.