Читать «Последний орк» онлайн - страница 4

Ранкстрайл не знал, сколько ему лет, — бедняки не придавали этому большого значения, — может, пять, а может, и шесть. Кроме редкого плача в самом младенческом возрасте, он почти не издавал никаких звуков. Он не говорил, редко смеялся и еще реже плакал.

Обычно в доме сира Эрктора их встречала угрюмая экономка, которая чуть ли не просматривала белье на свет в попытке найти невидимые пятна, назвать прачку неряхой и, соответственно, заплатить поменьше. Но в тот день, к их удивлению, в большом зале, уставленном бельевыми шкафами, они встретили саму даму Лючиллу, высокую и прекрасную, хозяйку дома, собственной персоной. Она сказала, что белье выстирано в совершенстве и что маме полагается двенадцать монет, то есть, как со стонами заметила экономка, в два раза больше, чем они договаривались. Дама была выше мамы Ранкстрайла, у нее тоже был большой живот, и на лице сияла улыбка. Ее светлые волосы, заплетенные в косы, окружали голову, словно корона, и блестели в первых лучах утреннего солнца. Лоскутное платье прачки своими темно-коричневыми, светло-коричневыми, черными и серыми квадратами напоминало осенние поля на холме Варила, тоже квадратные и различных оттенков в зависимости от вспашки. Платье дамы все сияло одинаковой белизной, усыпанное сверху маленькими горошинами, белыми и круглыми, блестевшими так, как изредка блестел холм и весь мир, покрытый снегом. И на голове, удерживая косы, виднелись те же самые шарики, излучавшие белый свет.

— Какой у вас хороший мальчик! Помогает вам нести корзину! Вы, наверное, не нарадуетесь на такого помощника! — воскликнула дама, в то время как мама покраснела как рак.

Ранкстрайл слегка удивился этим словам, но они ему понравились. Первый раз к его маме обращались на «вы», потому что «вы» обычно прачкам не говорят. Он понял, что это была одна из тех вещей, которые хоть и не наполняют желудок, но от которых все равно делается приятно, как от запаха свежеиспеченного хлеба или как от тепла очага, у которого можно согреть зимой ноги.

— И у меня скоро будет малыш, мой первый, — продолжала дама, нисколько не смущенная немотой его матери. — Надеюсь, мой ребенок тоже будет сильным, как ваш, и таким же хорошим. Знаете, если родится мальчик, мы назовем его Эрик. Но, я вижу, вы ждете еще одного ребенка! Когда?

Мама молчала. Ранкстрайл, зная ее, понимал, что маму парализовало от того, что его отец называл «застенчивостью». Это что-то вроде абсолютного страха, который находил на маму каждый раз, когда ей приходилось разговаривать с незнакомцами, будь то последний оборванец Внешнего кольца или, как сейчас, знатная дама.

— Эй, ты! — злобно прогремела экономка. — Отвечай, когда к тебе изволит обращаться дама!

Мама, и так красная от смущения, покраснела еще больше. С ее лицом не мог сравниться даже сладкий красный перец, росший у Северных ворот, который Ранкстрайл обожал, потому что, зажаренный, он почему-то напоминал мясо, хоть мясо там и рядом не лежало.