Читать «Красные фонари» онлайн - страница 44

Мартышка

Мартышка, малышка, Что чешешь подмышки? Что попочку чешешь, Затылок и лоб? Скажи, за какие такие делишки Аж в клетку тебя засадить кто-то смог? С тобой мы похожи, Наивные рожи, И глазки, и ушки, и пальцы, и рот. Чесался б я тоже, Кто знает, быть может, Все мог сделать Боже наоборот!

Кот

Кот мой свернулся калачиком, Глазки блеснули во тьме, Это работают датчики Где-то в кошачьем уме. Ушки стоят, как локаторы, Слушают тайную тьму, Все, что в его трансформаторе, Он не отдаст никому!

Кошкам Куклачева

Нет, кошку никому не подчинить, Она не поддается дрессировке, И тайной независимости нить Не ухватить в загадочной головке. Но иногда расщедрится сама И сделает кошачье одолженье, Чтоб дрессировщик не сошел с ума, Все выполнит без капли униженья.

Малеру

Я слушал Малера, закрыв глаза, Застыла на щеке слеза. Мне было страшно, но напрасно, Я видел смерть — она прекрасна.

Евгений Стеблов

на исполнение роли Гаева

в пьесе А. Чехова «Вишневый сад»

Сколько движения, мимики, слов, Кое-что в цель, кое-что — мимо «Сада». Как вы прекрасны, Женя Стеблов, И изнутри, как всегда, и с фасада. Зря, может, пробуем, роем ходы, Вот уже век не отыщут причину, Из-за чего вырубают сады, «Желтого в угол, дуплет в середину». Может, отучимся капельку врать? Будем друг друга любить, а не злиться. Если бы, если бы, если бы знать, — Фирса больного отправить в больницу.

Лия Ахеджакова о Валентине Гафте

Встретились мы впервые на телевидении, за кадром озвучивали картинки: он мальчика, а я девочку. Это было очень давно, год не помню. Мы были молоды, деньги зарабатывали где придется. Потом встретились на радио, где писали уроки русского языка для каких-то африканских народов, может, Зимбабве. И вот я помню, что уже тогда он потряс меня, как бы это сказать — требовательностью к себе. У него был текст: «Я робот, мне восемь лет». Мы уже все очумели, а он не давал больше никому делать свои дубли: то ему казалось, что его голос не тянет на восемь лет, то — что он не робот, а то — по-русски текст нехорошо звучит и эти народы не смогут учить язык по такому произношению. Всего было около ста дублей. Конечно, кроме «Я робот…» там еще были какие-то предложения, но «отделывал» он только эту деталь.

До «Современника» я работала в ТЮЗе, а он — в разных театрах, которые часто менял. А наши дороги чаще всего сходились в кино или на ТВ. Помню, как очень симпатичный человек, режиссер Борис Рыцарев, снимал сказку, где Иван Петрович Рыжов играл царя, я — его дочь, царевну, а Валя и Миша Козаков — царских казнокрадов.